Нет жалости во мне

Касатон подал шнырю знак, и тот снова наполнил рюмку. Алик выпил, доел бутерброд и под конвоем отправился в свою камеру.

У каждого арестанта в казенном доме была кличка, но далеко не каждый мог похвастаться тем, что его «крестил» сам Касатон. Для Алика это была путевка в тюремную жизнь, только почему-то это совсем его не радовало... Он готов был умереть молодым, лишь бы перед этим еще три-четыре года пожить на воле.

Глава 11

Клонящееся к закату солнце слепило, но Алик не прятал глаза, лишь слегка щурил их. Ему нравился этот привет с воли.

Окно в помещении для допросов значительно отличалось от того безобразия, к которому он привык в камере. Здесь окно закрывали железные прутья, толстые, но редкие, а там чего только не было – и кирпичная кладка на две трети проема, решетки в несколько слоев, одна затейливее другой; «реснички», чтобы света белого не видеть. Воздух сквозь такое нагромождение еле поступал, и редкие солнечные лучи могли пробиться до середины камеры.

Сегодня утром с ним общался следователь, а после обеда его снова привели в этот кабинет, но сейчас здесь был адвокат. Не общественный защитник из тех, которого предоставили ему безвозмездно, не тощий пожилой очкарик с лицом вечного ребенка, а очень даже представительный мужчина. Он тоже был в очках, но с дорогой оправой, холеный, упитанный, в приличном двубортном костюме при галстуке. На столе, словно красуясь, стоял новенький кожаный портфель с каким-то фирменным логотипом на бронзовой застежке.

– Здравствуйте, Алексей Петрович! – На губах адвоката теплилась приветливая улыбка, а в глазах стоял крючок вопроса, от напряжений стремящийся вытянуться в знак восклицания.

– Можно просто Алик. И даже на «ты».

– Что Алик, что Алексей Петрович, в любом случае я буду представлять ваши интересы. Зовут меня Павел Андреевич, я твой новый адвокат.

– А старый куда делся?

– Не было у тебя старого адвоката. Была только видимость...

Павел Андреевич пробежал взглядом по раскрытой странице в папке с материалами уголовного дела.

– Юрий Александрович должен был тебя защищать, но, увы, ничего подобного я не наблюдаю. Вы оба – и ты, и он, – вы шли в поводу у следователя. Ты полностью признаешь свою вину. Полностью! А Юрий Александрович должен был тебя от этого отговорить...

– Ну а какой смысл отрицать свою вину? – удивленно повел бровью Алик. – Ясно же, что это я убил и Клименцова, и Юрыгина, и Планидкина. А чистосердечное признание может смягчить наказание...

– Это верно, нет смысла отрицать очевидное. Но я не вижу оправдательных мотивов, смягчающих твою вину... Вот, достал пистолет, выстрелил в Клименцова, затем был Юрыгин, потом под руку попал Планидкин... Достал пистолет... А кто первым достал пистолет?.. Вот, на месте происшествия обнаружен пистолет системы «беретта», судя по отпечаткам пальцев, принадлежал он гражданину Клименцову... Может, он первым достал пистолет?

– Ну, вообще-то первым пистолет достал я. Но Клименцов тоже достал оружие. И мне пришлось в него выстрелить!

– Вот!.. Ты собирался отомстить гражданину Веткину за убийство своего друга Лепехина. Этот факт отражен в деле, это очень хорошо. А вот последовательность, в которой происходили события, увы, не в твою пользу... Ты собирался убить Веткина, для этого и пришел к нему домой. Только Веткина. Когда он увидел пистолет и побежал от тебя, ты собирался броситься за ним, но Клименцов попытался преградить тебе путь, достал пистолет, чтобы выстрелить в тебя. Разве не так?

– Так.

– Выходит, ты стрелял в него в порядке самообороны.

– Ну, может быть.

– Не может быть, а так и было!.. Ты стрелял в Клименцова, а попал еще и в Юрыгина и Планидкина. Ты не просто стрелял, ты защищался, а это уже совсем другая фабула. Тем более что Веткина ты не убил... Да, покушение на его жизнь было, но это уже совсем другая степень вины... И еще, в материалах следствия я не нашел, кем с моральной точки зрения были Клименцов и Юрыгин. А ведь они были крупными криминальными авторитетами, вели преступный, антиобщественный образ жизни. Доказательств их вины перед законом нет, но есть оперативная информация, и она должна быть приобщена к делу. Судья должен знать, против кого ты применил оружие... В общем, напахано здесь много, – Павел Андреевич закрыл папку и хлопнул по ней ладонью. – А нам с тобой придется все это перепахать... Завтра с утра я буду здесь, и мы подробно обо всем с тобой переговорим, выработаем, так сказать, тактику общения со следователем... Не бойся, парень, от расстрела я тебя спасу. Может, еще годков пять или даже десять от максимального срока скину... А пока с тобой пообщается мой помощник... Да, он официально зарегистрирован в качестве моего помощника, – загадочно улыбнулся адвокат. – Юридической силы это, увы, не имеет, но тем не менее я смог провести его к тебе... Удачи!