Нет звёзд за терниями (СИ)

Он обманул их с лёгкостью, потому что господин Второй не выступал перед народом. Его видели часто, а слышали редко. Но Кори знала, чей звучит голос. Сейчас под белой личиной скрывался Рафаэль. Он расстарался, добыл её где-то, фарфоровую, настоящую, одну из тех, что носил господин Второй — только не ту, с улыбкой, предназначенную для площади, а бесстрастную, рабочую. Должно быть, Рафаэль не знал, что есть разница. И люди пока не обращали внимания.

Госпожа Золотая Маска стояла рядом, неподвижнее статуи Хранительницы, и может, не падала лишь потому, что ей помогали стоять. Крепкие руки подхватили под локти, крепкие плечи сдвинулись ширмой, и вряд ли кто заметил, как под их прикрытием с помоста исчезла фигура в серебряной маске. Смотрели на Леону.

Когда Кори подобралась ближе, людей в капюшонах на помосте вновь было трое. Но она и чашки воды не поставила бы теперь на то, что за серебряной маской — господин Третий.

Знакомые лица мелькали у подножия. Бегун. Тед, паренёк со стальной рукой, где в каждом пальце лезвия. Август — этому перешибло ноги, и Кори помнила ещё, как он выл, уползая от мастера, брошенный на пол. Как цеплялся за свои бесполезные ноги, вывернутые и тонкие, неспособные больше сделать и шага. Умолял оставить его таким.

После его долго держали на привязи, пока не смирился. И ничего, понял. Вот, стоит теперь на своих новых ногах и больше не хочет умереть.

Кори глядела с ненавистью вперёд и думала, что может убить Рафаэля. Может, но нельзя. Он начал что-то опасное, и только он знает, как управлять этим. Как будто ведёт лодочку между скал, чутко ловя потоки ветров, но исчезнут руки со штурвала — и судёнышко бросит о камни, и горе всем на борту.

И ведь ещё проклятые капли.

Кори худо-бедно могла обходиться без них, но если потревожить руку, боль сводила с ума. А Леону боль убила бы, и никто, кроме Рафаэля, не знал рецепта. Даже в записях старика этого не оказалось. И крылья — лишь один мастер мог их убрать, других Кори не знала. Нет, Рафаэля нельзя убивать.

Но как принудить его сделать то, что нужно? Вопрос доводил до отчаяния, а ответа пока не было.

И тут Кори заметила Гундольфа. Не в толпе, а отчего-то у помоста. Она нахмурилась, не понимая.

— Этот Зелёный день не похож на прежние, — сказала народу госпожа Золотая маска, и ей пришлось повторить дважды, голос подвёл. — Раздолье ждут перемены к лучшему. А сейчас давайте веселиться. Музыку, я прошу!

На широком балконе дворца возникло движение. Музыканты бросили глазеть на Леону и вернулись на места, подобрали инструменты, брошенные как попало. И мелодия полилась, сперва отрывистая и неровная, но крепнущая с каждым мгновением.

Толпа загалдела — людям было не до танцев.

Рафаэль подал знак музыкантам, остановил игру.

— Люди Раздолья! — разнёсся его голос от края до края площади. — Пока что всё останется как было. Мы будем держаться прежнего порядка, не бросая работу, ведь перемены совершаются не одним днём. А значит, завтра все вы вернётесь к привычному труду. Так веселитесь же сегодня, пока не кончился день!

Музыка заиграла вновь. Площадь зашевелилась — одни отходили, чтобы поговорить, другие пробовали плясать, как обычно, только выходило плохо. Люди сбивались, замирали, да и музыканты играли так же.

Трое в масках сошли с помоста, направились к дворцу, и охрана двинулась следом. Стражи Раздолья, похоже, только сейчас заметили калек, но что-то такое Рафаэль им сказал, что стычки не вышло. Шли бок о бок, хоть и косились друг на друга.

Кори не могла придумать, как подать знак Леоне. И та, заметив, что все уходят, слетела с высоты, описала ещё круг над ахнувшей в восторге площадью, снизилась, едва не задевая головы, и приземлилась со смехом, перешла на бег. Рафаэль обернулся, поймал её в объятия, миг — и они исчезли в сумрачных коридорах дворца.

Кори стояла у первых домов, кусая губы, не зная, то ли рискнуть и пойти за ними, то ли подождать. Стояла, пока не увидела в одном из верхних окон фигурку в белом. Окна дворца, а попросту арочные проёмы, давно были лишены рам и стёкол, и потому тот, кто сидел так близко к краю, легко мог упасть.

И Леона упала.

Даже Кори, привыкшая уже к её выходкам, не смогла сдержать крик. Кинулась вперёд, но крылья удержали, унесли Леону над толпой, вперёд и вверх — и над крышами, в сторону садов.

Она ещё вернулась, пронеслась по переулку, едва не задевая концами крыльев стены. Кори могла поклясться, подружка слышала её зов, но предпочла не откликаться. Бедная наивная Леона, слепо доверяющая Рафаэлю, как прежде доверяла старому мастеру.

Калеки вышли на площадь, но вожака с ними не было. Кори поспешила укрыться за ближайшим углом, чтобы пути не пересеклись. Она ждала и думала.