Нетипичные страницы Троянского эпоса (СИ)

  - Довольно - что? - прогремело на всю пещеру. - Довольно хотеть от законного супруга, чтобы он перестал быть тряпкой и не пресмыкался покорно перед теми, кто унижает и ненавидит его, кто сделал его калекой и уродом? Уж извини, дорогой, но - нет!

  Богиня привстала на ложе и гордо выпрямилась.

  - Хоть раз в жизни покажи себя мужиком. Топни ногой, стукни кулаком по столу, крепко выругайся, но не делай этих доспехов проклятому Ахиллу. Ты такой щепетильный, когда дело касается моих добродетелей, так куда же делась твоя щепетильность в отношении добродетелей пелеева отпрыска? Великий герой Эллады - трусливый и подлый мародёр, разбойник и работорговец. М-м, что скажешь? А как насчёт его соучастия в чудовищном злодеянии в Авлиде, когда Агамемнон заманил туда от имени Ахилла глупенькую Ифигению, сдуру втрескавшуюся в "великого героя"? Наивная дурочка понеслась, не чуя ног, как ей казалось, навстречу своему счастью, а вместо этого попала на алтарь, где Агамемнон, Нестор, Калхант, Ахилл и прочие палачи принесли её в жертву, чтобы греки смогли отплыть в Трою. Хорошо, что у засранки Артемиды проснулась совесть и она в самый последний момент увела девчушку из-под ножа... В наших родственниках, Гефест, иногда просыпается какая-то странная тяга к человечине, словно мы грязные африканские божки, а не Олимпийцы. Вот скажи, неужели все мои грехи перевешивают грехи тех, ради кого ты стараешься? Неужели вся эта твоя принципиальность настолько фальшива?

  Бог-кузнец с силой вдарил молотом по наковальне. Гора в ответ мелко-мелко задрожала.

  - Ты мои принципы не трожь, - тихо проговорил он. - Они были, есть и будут, и они нерушимы. Ты лучше на себя посмотри, да посмотри внимательно. Почему ты так нетерпима к семье, Афродита? Мы же все одна большая семья! А ты всегда говоришь и делаешь только наперекор, тебе лишь бы поперёк, лишь бы не так! Этим-то ты и гневишь наших царя и царицу, неужели тебе не ясно? И вот опять: началась война и ты сразу же встала на сторону троянцев. Зачем? Я ещё могу понять Посейдона с Аполлоном, у них-то с дарданцами давний уговор, но ты-то каким боком в их компанию затесалась? В чём твоя-то корысть? Неужто из-за того, что Парис потешил твоё самолюбие и вручил яблоко "Прекраснейшей!" тебе?

  - Парис был честен, только и всего, - пожала плечами Афродита. - Кому же ещё он мог вручить яблоко? Перезрелой Гере или солдафонке Афине? Не смеши! И дураку ясно, что прекраснейшая - это я. Я и отблагодарила Париса соответственно, сообразно его темпераменту и предпочтениям. Думаешь, ему бы пригодились дары Геры и Афины? По-твоему, такого человека, как Парис, интересуют власть и военные победы? Вспомни, какую жизнь он вёл до знакомства с Еленой, этот бабник и завсегдатай всех вечеринок. Какая, в Тартар, власть, какие военные победы? Настоящей наградой такому человеку могла быть лишь смазливая, сочная и фигуристая бабёнка, по которой сохнут все мужики Ойкумены. Я и дала ему такую бабу. И, кстати, Парис меня приятно удивил, когда не стал воротить нос от той, кто уже нагуляла ребёночка от Тесея...

  - Вот только она бросила этого ребёночка в Спарте, - не преминул напомнить Гефест.

  - Не бросила, а оставила в тихом и спокойном месте, - поправила его Афродита, - где, если ты не заметил, в данный момент нет войны. Оставила под присмотром заботливых родных и близких. Как мать, Елена намного лучше той, кого ты знаешь.

  Гефест сообразил, что Афродита намекает на его мать, Геру, покалечившую собственного младенца лишь за то, что он ей не понравился - не родился красавчиком, как Аполлон или Ганимед.

  Привыкший работать руками, Гефест не умел красиво говорить и складно выражать свои мысли. Состязаться в споре с Афродитой ему было физически тяжело, потому-то её редкие визиты и были ему в тягость.

  - Не в Олимпийцах вовсе дело, - сказал он, наконец сформулировав ответ на упрёки жены. - Просто я не иду против устоявшегося миропорядка...

  Афродита моментально ухватилась за эти слова:

  - МироПОРЯДОК уже по определению подразумевает порядок, тогда как ложь не имеет с порядком ничего общего, ибо умножает и усиливает хаотизацию. Олимпийцы же постоянно врут, они совсем изоврались, Гефест. Даже твоя ненаглядная Афина, не говоря уже про морскую жабу Фетиду.

  - Ну вот опять, - вздохнул Гефест. - Зачем ты снова на всех наговариваешь?

  - Наговариваю? Отнюдь. Фетида сказала тебе, зачем её любимому сынульке новые доспехи?

  С тоской посмотрев на работу, к которой ему, судя по всему, ещё не скоро позволят вернуться, Гефест снова вздохнул.

  - Патрокл взял старые доспехи Ахилла, чтобы мирмидонцы...

  - Нет-нет-нет! - замахала на него руками Афродита. - Зачем Ахиллу вообще доспехи, ведь он же неуязвим? Фетида всем нам уши прожужжала своими россказнями про то, как закаляла сынульку в огне, натирала амброзией, купала в водах Стикса... Она хвалилась этим всем и каждому, чуть плешь нам своими баснями не проела. Уязвима у Ахилла лишь одна пятка, куда Аполлон давно мечтает влепить стрелу. Ну так и сделай ему броню для одной пятки, целый-то доспех ему зачем?

  Гефест печально покачал головой: