Нетленка

Но вот почему-то именно в этом вопросе почтительный сын внезапно показал характер, а когда Отто вознамерился нажать — просто сбежал из дома, пропал на неделю, поставив на уши и отца, и всех своих опекунов. Когда взволнованная четверка обыскала все кабаки алесского дна, беглец объявился сам, причем вовсе не в Аллесе, и совсем не на дне. Ошарашенный папа фон Шенна был поставлен в известность, что сын отныне сам определяет свою судьбу, и, верный высоким идеалам, решил продолжить образование. Золотой диплом Военной Академии открывал перед ним любые двери, но Герман, насмешливо отмахнувшись от привилегий, выбрал маленькую и ничем не примечательную дверку закрытой спецшколы, где лучшие специалисты Альма-Матер готовили суперагентуру.

…Надо сказать, что остальные четверо сыновей Отто, рожденные в законном браке, выросли, как на грех, тупицами, склочниками и лентяями, и регулярно повергали папу в пучину стыда и отчаяния. Все они, как один, ненавидели сводного братика, что, впрочем, совсем не мешало прибегать к его помощи при малейших затруднениях. Герман будто и не замечал неприязни: никогда не выдавал их отцу, и ни разу не отказался ни набить морду обидчику, ни миром уладить крепнущий скандал, ни заступиться за придурка-брата перед высоким начальством.

Поэтому понятно, что для кровинушки-любимчика магистр никак не планировал столь опасного вида деятельности. Германа дожидалась интересная и перспективная должность в Стратегическом секторе, быстрая карьера, а в отдаленном, но обозримом будущем Отто видел сына, принимающего жезл Магистра из слабеющих папиных рук.

Но для этого необходимо было, как минимум, оставаться в живых, и желательно — в здоровых. Чего никак не гарантировала избранная романтическая и опасная профессия разведчика; сын был вызван на ковер, и папа опять попытался употребить власть… И опять безуспешно, так как выяснилось, что сын унаследовал от матери кошмарный талант устраивать скандалы. Блестя очами, юный чарийский орел потрясал перед потрясенным Магистром славной историей их славного рода, красным дипломом спецвыпуска спецшколы, и чарийской военной доктриной; он со вкусом приправлял монолог краткими лирическими отступлениями, которые вспотевший Отто после ухода сына досадливо опознал, как бессовестный плагиат арии князя Игоря из одноименной оперы сенежского композитора, безусловно запрещенного в Чаре — «…о, да-а-йте, да-айте мне свобо-оды…»

Но выводить на чистую воду оказалось некого — орел уже упорхнул, и Магистр, плюнув в бессилии, отдал приказ лично себе докладывать обо всех операциях агента с позывным «Плющ».

С первого же задания Плющ стал гордостью Оперативного сектора. Сложнейшие, деликатнейшие задания выполнялись быстро, точно и изящно — папе попросту ну, не на что было жаловаться. Плющ не рисковал зря, не трепал нервы неумной самостоятельностью, никогда не доводил ситуацию до пата, — он работал артистически и самозабвенно. Стремительно набирал никому невидимые ордена, опыт и авторитет; Магистр, чуточку отдышавшись и подумав, рассудил, что полный бант солдатского «Креста» на груди будущего Магистра, несомненно, овеет честной славой высокую власть.

Однако, через пару лет маркиз и Стэнис забили тревогу. Пристально наблюдая за успехами любимчика, они начали замечать вещи, едва ли видимые с высоты магистерского трона. Оттуда видны были чин полковника, дождем сыпавшиеся поощрения и награды, кодовые названия блистательно проведенных операций… При взгляде же со стороны открывалось нечто другое: тонкий знаток классической музыки начал по черному пить в промежутках между заданиями, предпочитал общество совсем уж пропащих женщин, и якшался с людьми, вызывающими у интеллигентных профессионалов чувство брезгливого ужаса.

Друзья кликнули совет, на котором Отто под завязку наслушался о своем слепом отеческом эгоизме, разбазаривании золотых кадров и полной, мягко говоря, необоснованности чарийских аншлюсов в юго-восточной Европе, влекущих за собой неизбежное разложение умов из-за бьющих в глаза несоответствий уря-патриотической теории с плачевной повседневностью.

Уби нил валес, иби нил велис, и хоть ты убейся!

…Маркиз и Стэнис вдвоем орали на Отто, обвиняя его во всех смертных грехах, давя в зародыше его попытки сначала объясниться, потом оправдаться, а потом просто выставить их вон. Когда же, накричавшись до хрипоты, они наконец дали ему слово, встревоженный Магистр предложил позвонить Юхану в Соуни — тот продолжал числиться мудрейшим из мудрых.

Так и сделали…

Тут придется кое-что добавить к рассказу о тарках. Настоятель, то есть глава всех тарков, назначался своим предшественником, и теоретически им мог стать любой. На деле же выбор был процедурой крайне сложной, а требования — высочайшие. В 1975 году старый Настоятель почил в бозе, и преемником своим назначил именно Юхана Скаани, того самого четвертого друга маркиза, Отто и Стэниса.