Неторопливая игра

Кина отлично помнила этот изысканный ресто­ран. По дороге из Эштона в Атланту, когда ей было восемнадцать лет, она проезжала мимо него на авто­бусе. Она заплакала тогда: это был любимый ресто­ран Джеймса.

— Меня это вполне устроит, — ответила она. — Увидимся в шесть.

Когда Джеймс повесил трубку, Кина тупо устави­лась на телефон, пытаясь сообразить, как она объяс­нит все это Николасу. Она подозревала, что перспектива ее ужина с Джеймсом вряд ли его пора­дует.

Николас прочно обосновался в кабинете и весь остаток дня не отходил от телефона. Кина время от времени слышала через дверь, как он рычит в трубку на очередного собеседника, и старательно избегала попадаться ему на глаза. Маляры тоже побаивались его. Все в доме обходили кабинет стороной, кроме Мэнди, которая на свой страх и риск периодически вбегала к Николасу с чашкой кофе и печеньем и тут же выбегала обратно.

— Что ты вокруг него так носишься? — не выдер­жав, спросила Кина, но экономка лишь приподняла брови с видом невинного изумления.

Кина спустилась вниз за пять минут до условлен­ного срока. Она решила надеть платье, которое сама когда-то создавала для одной известной актрисы, но затем решила, что заказчице подойдет что-нибудь менее броское. Платье было зеленого цвета (скорее оливкового, чем изумрудного), из мягкого бархата, с короткими рукавами-буфами и глубоким вырезом. Цвет наряда гармонировал со светлой зеленью ее глаз и выгодно оттенял свежевымытые, слегка подвитые волосы. Кина критически взглянула на себя в зерка­ло в холле. Если уж от этого платья Джеймс не упадет к ее ногам, то его, видно, ничем не пронять!

— Очаровательно! — заявил внезапно появивший­ся Николас.

Кина развернулась и смерила Николаса испуган­ным взглядом. На нем по-прежнему были широкие твидовые брюки, но жилет он снял, несколько верх­них пуговиц рубашки было расстегнуто. Кина очень редко наблюдала его в таком домашнем виде. Его тем­ная густая шевелюра была порядком взъерошена, в руке тлела сигарета. Кине вдруг отчаянно захотелось прикоснуться к нему'.

— Ты куда-то собралась? — учтиво осведомился Николас.

Кина сглотнула комок в горле и выпрямилась.

— Да. С Джеймсом, — добавила она вызывающе. Николас приподнял бровь:

— О?!

Кина напряглась, услышав насмешку в его голосе. Николасу удалось вместить в один-единственный звук отвращение, презрение и упрек.

— Он пригласил меня на обед, — решила уточ­нить она.

Николас не сводил глаз с клочков серого дыма, плывущего между ними.

— Надеюсь, ты не задержишься надолго, — заме­тил он. - Терпеть не могу ждать.

— Мне двадцать семь лет, — напомнила ему Кина. — Меня уже давным-давно никто не дожидается по ве­черам. Даже Мэнди.

— Что ж, голубушка, ты хочешь сказать, что мне не о чем беспокоиться? — с насмешливой улыбкой спросил Николас.

— Мэнди принесет тебе что-нибудь перекусить, — сказала Кина.

— Конечно.

— А вот и Джеймс, — пробормотала Кина, услы­шав шум приближающегося автомобиля.

Николас пожал плечами.

— Желаю приятно провести время. Если удастся. — С этими словами он вернулся в кабинет и притворил за собой дверь.

Ресторан «Магнолия» был лучшим во всем Эштоне — изысканный, даже с некоторым намеком на великолепие, от которого у Кины девять лет назад перехватывало дыхание. Усаживаясь за стол, она одоб­рила интерьер, как того требовала любезность. Одна­ко в действительности на нынешнюю искушенную Кину ресторан не произвел большого впечатления. Официант принес меню. Джеймс задумчиво посмот­рел на Кину через стол. Его голубые глаза одобри­тельно сверкнули.

— Все-таки до чего же ты изменилась! — в кото­рый раз негромко отметил он.

По спине Кины пробежал холодок, совсем не по­хожий на те ощущения, которые она предвкушала при мысли об этом одобрительном взгляде Джеймса. А жаль! Ведь Кина была почти убеждена, что в подоб­ной ситуации чувство удовлетворения прямо-таки захлестнет ее. Она беспокойно заерзала на стуле. Николас испортил ей все развлечение. Что же с ним теперь делать? К завтрашнему утру о его появлении в доме Уитмэнов станут судачить за утренним кофе в половине домов Эштона. Не то чтобы Кина боялась сплетен... просто у нее были свои планы, а Николас обязательно нарушит их, если не удастся каким-то способом его выпроводить.

— Я что-то не то сказал? — озабоченно спросил Джеймс.

Кина мысленно обругала себя за рассеянность.

— Нет, что ты. — Она изобразила на лице подоба­ющую улыбку и храбро дотронулась до изящной руки Джеймса. — Хорошо, что ты меня сюда привел. Пом­нишь, как открывался этот ресторан? Мэр Хендерсон перерезал ленточку, а первым посетителем был губернатор.

— Он был другом Макса, — припомнил Джеймс, имея в виду владельца ресторана Макса Келлса.

— Как поживает Макс? Джеймс пожал плечами:

— Думаю, прекрасно. В последнее время я был слишком занят, и времени на светское общение не хватало. — Джеймс снова уставился на нее задумчи­вым взглядом, отвлекшись от созерцания только при появлении официанта. — Ты действительно стала другой, — повторил он. — Бархатные платья, изяще­ство, утонченность... Ты и в самом деле работаешь в текстильной промышленности?