Нетрадиционная медицина

Защитная ширма роли дрожала перед сознанием, прогибалась под натиском сомнений. Рана наконец-то закрылась, кожу вокруг шва щедро простерилизовал спирт. Потом мужчины отнесли Хван Цзи в его каюту. Я предупредил его и господина Чана о том, как обращаться со швами, накрыл их стерильной повязкой, поставил капельницу с физраствором, чтобы восполнить потерю крови. Затем закрыл дверь их каюты, увидел окровавленные тряпки, которые валялись у мачты – и корабль вдруг сильно закачался. Так сильно, что меня бросило к борту и скрутило в жестоком приступе морской болезни. Я обессилено сполз на палубу. Судно качалось на волнах, солнце вдруг стало очень ярким, затмив собой всё небо и оставив от людей лишь силуэты, а шум моря в ушах никак не мог перекричать обеспокоенный матрос. 

- Доктор Лим! Доктор! – он потряс меня за плечи и крикнул через плечо: - Воды ему дайте!

Я послушно глотнул из фляги теплой воды и четко сказал:

- Не поднимайте меня. Мне надо лечь.

Матрос послушался и перестал трясти. Я лег, закинул ноги на ближайшую бочку и почти сразу почувствовал, как отступил обморок. Матросы столпились вокруг меня, разглядывая сверху вниз.

- А вот теперь можно и водки, - проморгавшись, сказал я.

Дали водки. От неё ослабел и шок. Получилось встать на ноги и дойти до своей каютки. Матросы проводили меня молчаливыми взглядами.

- Да-а… - протянул кто-то, едва я закрыл дверь.

- Угу, - глубокомысленно поддакнул кто-то.

- Да уж, загадил полкорабля и брякнулся, - проворчал я устало и рухнул на койку.

Меня трясло. Битва за жизнь Хван Цзи только начиналась, но мне просто физически была необходима передышка: отойти от операции, подумать и унять нервную дрожь.    

Пауль Фридрих в 1898 году доказал, что развитие инфекции проще всего предотвратить в ближайшие шесть часов после заражения. А инфекция наверняка попала в рану. Синтезировать антибиотик? Да это было даже не смешно! Оставались лишь дары природы – весьма ограниченный ресурс на корабле.

Как бы мне ни хотелось поспать, я соскреб себя с койки и опять побрел к матросам, едва только успокоился. Выяснилось, что корабельный врач об антисептике знал очень немного, но зато знал о ранозаживляющих растениях. Из всего богатства, которое хранилось среди его вещей, у него нашлась настойка из клюквы и калины, семена подорожника и сушеная эхинацея. Этого было очень и очень мало. Ну хоть что-то. Для очистки совести я еще сбегал к коку и сумел разжиться имбирем и луком. Не придумал ничего лучше, чем смешать всё это в одну кашу и дать настояться. Хван Цзи был очень недоволен, когда перед завтраком я заставил его съесть несколько ложек этой бурды, а потом еще несколько раз заходил и менял повязки. Господин Чан недоумевал, зачем тряпки обязательно полоскать в алкоголе. У него никак не уживалась в голове мысль, что рана при заживлении не должна гноиться. Матросы хмуро сопели - по их мнению я зря переводил продукт. Большинство из них уже списали Хван Цзи как безнадежного.

К вечеру у него поднялась температура, и я пошел готовить жаропонижающее, а по возвращению услышал дикий крик из его каюты. Из открытой двери в нос шибануло мерзким запахом паленой плоти. Я уткнулся в воротник, метнулся внутрь - и отвар вылился из опустившейся кружки. Внутри меня встретили матросы. У одного, того самого, ратовавшего за методы покойного врача и вербовавшего меня в хаоситы, в руках покачивался длинный раскаленный прут. В изголовье кровати сидел господин Чан и гладил бледного Хван Цзи по спутанным волосам и просветленно улыбался. Нитки от швов лежали на полу.

- Идиоты, - прошептал я, не в силах смотреть на их полные превосходства лица. - Вы же его только что убили. Я не справлюсь с нагноением.

Матрос взмахнул прутом, очертив в воздухе сияющую дугу, и выдал: 

- Рана и должна гноиться! Тит не ошибался! Он был самым лучшим! 

- Господин Чан, ладно они, - кипя от гнева, процедил я, - но вы-то? Как вы согласились на такое? Вы же мне доверяли! Я же доказал, что знаю, что делаю!

Господин Чан перевел взгляд с племянника на меня.

- Но вы же сами сказали, что не умеете! Вы сами признались, что не работали с такими ранами, вы изобретали лекарства! Я уважаю ваши способности, но ваша молодость... В таком юном возрасте следует больше слушать старших и набираться опыта, а не потакать самоуверенности.

Я в сердцах запустил кружку в стену.

- Я не умел! Но знал! Я знал, что надо делать! И я вам не безмозглый юнец! Мне тридцать лет! - я тяжело выдохнул, смахнул волосы с лица и отвернулся. - Вы все меня очень разочаровали. А особенно вы, господин Чан. Когда он начнет бредить от жара, вы вспомните обо мне и придете. Вы будете умолять спасти. Но я ничем не смогу ему помочь. Вы сделали всё, чтобы он умер.

Матросы, господин Чан и сам Хван Цзи смотрели на меня с каменными лицами. Непробиваемыми в своей слепой уверенности. Я развернулся и вышел, хлопнув дверью.