Нецензурное убийство

Если рядом нету милой
Унывать не стоит,
Ты вино с друзьями пей, пей,
Коммунистам морду бей, бей!
Настанет час, и эти гады
Будут навытяжку стоять,
Тогда ничья рука не дрогнет
Им морду красную надрать!

— Кавалерист, ядрена мать! — рявкнул в рифму Мачеевский.

* * *

Телефон заливался как бешенный. Зыга с Крафтом переглянулись, отвечать или нет. В конце концов Мачеевский потянулся за трубкой.

— Что?! — воскликнул он почти тут же. — Нет, к нам его не вези! Сейчас сам приеду.

— Случилось что-то? — спросил заместитель.

— Фалневич звонил из Двойки. У них там паренек из Косьминека. С часами Ежика. А я не хочу, чтобы Томашчик о нем пронюхал.

— С тобой поехать?

— Спасибо, я лучше возьму Зельного. Это может оказаться не в полном согласии с буквой закона.

— Зато с духом — да? — скривился в кислой улыбке Крафт.

— С духом — как нельзя более.

Зельный был у старшего сержанта Анинской из «аморалки». Они на пару допрашивали очередную жмигрудскую проститутку. Агент менял лицо как хамелеон: только что кивал головой с пониманием: мол, да, в наше время трудно заработать пару грошей, и тут же грозился отобрать санитарно-бытовую книжку. Слышно было даже в коридоре.

Мачеевский на минуту задержался у двери. Не хотел прерывать: допрос как раз входил в решающую фазу.

— Не знаю я ничего, пан полицейский, — повторяла проститутка. — Я ничего…

— А знаешь, сколько лет получишь за пособничество в преступлении?! — прорычал Зельный.

— Ну и дура ж ты, курва! — поддержала его зычным голосом старший сержант Анинская. — Мы тебя домой отпустить хотим, а ты сама себя на нары толкаешь…

— Когда выйдешь из кутузки, может, тебя куда-нибудь прачкой и возьмут, — сладким голосом предсказал агент. — Потому что шить и кроить ты явно не сможешь.

Зыге не пришлось долго ждать. Она повернул ручку двери, услышав, что девица начинает припоминать цензора.

— Добрый день, пани старший сержант. — Мачеевский кивнул полицейской.

Крупная Анинская, вскакивая со стула, едва не опрокинула стол. Зыга знавал несколько таких женщин с характером и габаритами мужчин, которые рубят правду-матку без всяких словесных изысков. Большинство их успешно содержали третьеразрядные забегаловки, как, например, хотя бы одна из сестер, владелиц ресторации на Костюшко, рядом с редакцией «Экспресса» и «Голоса». Те посетители, что поспокойнее, называли это заведение «Под тринадцатью сиськами», но те, которые имели несчастье быть выставленными оттуда силой, скорее говорили «Под кулачищем».

Увидев в глазах проститутки тень надежды, младший комиссар понял, что несколько поспешил сюда зайти. Впрочем, Зельный выкрутился блестяще.

— Прошу прощения, пан комиссар, я знаю, что арестантская каретка из Замка уже должна ехать. — Он взглянул на часы. — Ладно, пишите расписку, пани старший сержант, и грузим туда эту шлюху!

Девка как будто увяла. Либо она имела весьма смутное представление о том, что не так-то просто на счет «раз» прямо из комиссариата упечь кого-то в камеру для уголовников. Либо же ей было известно, что существует задержание на 48 часов, обязательный протокол и прочие более мелкие фликовские штучки, но сейчас она узнала этих двоих. Альфонс и бандит, сыщики, которые приходили на Жмигруд сразу после обнаружения трупа. Может, они что-то знали?

— Ну, не так, чтобы совсем ничего… — начала она, стиснув пальцы на потертой сумочке. — Ну, вроде бы он был у меня… Да, этот, который на фото. Но, господа полицейские, — она томно посмотрела на Зельного, — вот вас я бы надолго запомнила, а тот какой-то такой… никакой. Пришел, спустил и все.

— Итак, давай все сначала! — Анинская обмакнула перо в чернильницу. — Он тебе что-нибудь говорил?

Мачеевский кивнул агенту, и они вышли. В коридоре Зыга похлопал Зельного по плечу.

— Пропадаешь ты в полиции попусту. Есть кое-что от Фалневича, — перешел он к делу. — Едем в Двойку. А как по-твоему, эта девка что-нибудь знает?

— Э-э-э, все они ничего не знают, пан начальник, — махнул рукой агент. — Клиент как клиент. Мне нюх говорит, что они с этим ничего общего не имели. Но Наталька ее прижмет, глядишь, что-нибудь да выжмет.

Младший комиссар усмехнулся себе под нос. Старший сержант Анинская не походила на человека, у которого вообще есть имя. А уж тем более — Наталька! Во время налетов на подпольные бордели она не боялась входить ни в одну берлогу. Вроде бы в ходе одной такой акции лично обезвредила типа, который бросился на нее с ножом.