Нецензурные заметки Евгения Сивкова о российском консалтинге

Вы знаете, что такое эффект бабочки? Теория хаоса гласит: иногда достаточно лёгкого взмаха крыльев хрупкого насекомого, чтобы создать бесконечно малые изменения в воздухе, но потом из-за этого в определённом месте и в определённое время начнётся настоящее торнадо. Именно этот, казалось бы, самый обыкновенный лист бумаги вызвал целую бурю в сознании Галины Юрьевны. Вихрь неконтролируемых эмоций подхватил, поднял её выше неба и с размаху бросил вниз. Стало трудно дышать, защемило сердце, похолодели руки… Стальной стержень внутри, который она так тщательно закаляла все эти годы, вдруг пошатнулся, поплыл и внезапно испарился совсем. Гюрзы больше нет. На заднем сидении лимузина сидит, хлюпает носом и вытирает слёзы совершенно сбитая с толку женщина, девушка, девочка. Теперь её зовут Галочка, Галчонок.

Боже мой, неужели я могла так долго жить в этом жутком серпентарии, ядовитом гадюшнике… Как страшно нестись сломя голову, бежать по замкнутому кругу, если впереди – только одиночество, пустота и холод. Стоп! Разворачиваемся! Что значит, тут нельзя? Да пошли все к чёрту. Вы понимаете, там похожая на меня девочка умирает. А может быть, это я и есть. Это я умираю, слышите! Девочке срочно нужна моя помощь. Меня спасать нужно, меня!

Быстрее! Где тут больница поблизости?

Придурки, а навигатор вам зачем? Онкологический центр? Да, туда, гони быстрее!

Водитель и охрана ничего не понимают. Похоже, их шефиня совсем с катушек съехала. Но спорить с ней – себе дороже. Перед зданием онкологического центра меланхоличного вида тётка метёт дорожки, методично собирая в кучи множество бумажных самолётиков. Откуда? Во-о-о-н там, на четвёртом этаже видите окно? Барышня одна, уж который день их оттуда запускает, врачи говорят, не жилец, поэтому никто и не ругается, что мусорит. Жалко её, молоденькая совсем, симпатичная такая…

Бегите дамочка, бегите, может, ещё успеете девчонку чем-нибудь порадовать, словом добрым поддержать…

Вы к кому? Девушка с четвёртого этажа, которая самолётики запускает. Нет, не родственница, но мне очень надо её увидеть.

Это мой самый близкий на свете человек. Ну, какие вам нужны документы? Хотите, чек на миллион выпишу? Я не шучу. Да бог с вами, женщина. А в самом деле, какая теперь разница? Вы знаете, в каком она состоянии? Не надо документов, так поднимайтесь, халат только накиньте, палата четыреста восемь. И вы, молодые люди, тоже возьмите халаты, у нас тут всё-таки лечебное учреждение. Кто это? Та самая? Ничего себе! А кем она нашей пациентке приходится? Ладно, идите, я понимаю, вы на службе.

Бежала, нет, неслась, перепрыгивая через ступеньки. Второй, третий, четвёртый, направо по коридору, дверь в четыреста восьмую открыта. Девочка, милая, я даже не знаю, как тебя зовут, держись, моя хорошая, я теперь с тобой, я помогу тебе, мы вместе…

Опоздала, первый раз в жизни опоздала. Санитары с безучастными лицами выкатывают из палаты накрытую простынёй каталку. Умерла, только что. Как же так? Не успела! Банкирша закрыла лицо руками, прислонилась к стене, бессильно сползла вниз, сотрясаясь от безутешных рыданий. Смерть так жестока, и человек над ней не властен. Столько лет не плакала, а тут слёзы хлынули рекой. На подкашивающихся ногах она зашла в опустевшую палату, захлопнув дверь перед носом охранника и водителя. Смятая постель, плюшевый медвежонок на подушке, на подоконнике стопка напечатанных листов, десяток бумажных самолётиков. Сквозняк из открытой настежь форточки подхватил их и сдул небрежно, некоторые спикировали на пол, другие – на тумбочку, на кровать.

В течение двух с половиной часов было слышно во всех коридорах больницы громкие рыдания. Всё, что было загнано так глубоко, вырвалось, заревело, завыло, заголосило от горя и безысходности. Никто не посмел прервать этот поток отчаянья, пока он не иссяк, не затих, не превратился в ручеёк скорби, текущий в тёмный омут покоя. Но не покорность злому року была на дне этого омута, а холодная решимость изменить свою жизнь так, чтобы смерть никогда не сумела застать врасплох. Какой бы срок не был отмерен судьбой, нужно успеть всё, что по-настоящему важно».

Спустя некоторое время, я спросил у своей новой клиентки – управляющей банка – по какой причине она все же заключила контракт с нашей аудиторской компанией? И она ответила, что своим письмом я действительно сумел разбудить в ней неподдельное сострадание, заставил забыть о мертвой хватке бизнес-леди и вспомнить том, что она, прежде, всего женщина.

Мораль сей басни такова: если вы не можете достучаться до управляющего банка, попробуйте достучаться до человека.

Налог на недвижимость: движение в бездну