Читаем Networked David Lynch полностью

Форма трансмедийного повествования, которую Дженкинс выдвинул на первый план в книге "Культура конвергенции", взяв в качестве основного примера "Матрицу" (1999), представляет собой то, что Эдер в своем эссе называет "интеграцией": различные медиатексты образуют единое и более или менее связное повествование, причем каждый носитель максимально использует свои специфические качества и возможности. Хотя эта модель часто упоминается как некое идеальное или даже стандартное определение трансмедийного повествования, важно отметить, что она также довольно редка, поскольку требует огромного количества планирования и координации. Гораздо более распространенной является модель "расширения", в которой один первичный медиатекст (часто называемый "материнским кораблем") расширяется с помощью ряда "текстов-спутников". Чаще всего материнский текст представляет собой дорогостоящую, трудоемкую и высокопробную продукцию масс-медиа, такую как художественный фильм, телевизионный сериал или видеоигра класса ААА, а дополнения - это менее дорогие вторичные тексты, которые функционируют следующим образом одновременно как расширение мира и как точка входа во франшизу. Третья модель - стратегия "участия", при которой активность аудитории интегрируется в производственный цикл, как в игровых шоу, где зрители используют приложения, веб-сайты или другие спутниковые медиа для голосования или иного влияния на происходящее повествование. Наконец, "множественная эксплуатация" указывает на форму мультитекста, в которой теоретически неограниченное количество трансмедийных текстов существует рядом друг с другом, не завися ни от одного из них для создания смысла - модель, для которой такой преимущественно не нарративный трансмедийный бренд, как Hello Kitty, является подходящим примером.

Очевидно, что эти четыре парадигмы не являются ни исчерпывающими, ни полностью взаимоисключающими. Но они помогают подчеркнуть разнообразие форм, которые могут принимать трансмедийные муль- титексты, а также тот факт, что каждая из них основательно встроена в контекст сохранившихся и развивающихся практик медиаиндустрии. Таким образом, типология Эдера помогает подчеркнуть неотъемлемые связи между трансмедиа как формой повествования - "трансмедийное повествование" - и политической экономикой, в которой оно циркулирует - "трансмедийный франчайзинг" (Johnson 2013: 55). В случае с "Твин Пиксом" формы трансмедийной экспансии, которые были заложены в обоих воплощениях сериала, эффективно сочетают трансмедийные формы повествования с исторически конкретными формами медиаиндустрии и культурными формами партисипативной фан-культуры (Booth 2016: 25).

 

Твин Пикс: Пионерская трансмедиа

Когда 8 апреля 1990 года на американском сетевом телевидении состоялась премьера пилотного сезона сериала "Твин Пикс", он побил рекорды рейтингов и стал массовым явлением в поп-культуре. Всего восемь серий первого сезона, заказанные у Lynch/ Frost Productions слишком осторожной сетью ABC, поразили телезрителей. Но его феерический финал с клиффхэнгером оставил поклонников в глубоком разочаровании: кульминация сериала не только не дала ответа на главную загадку шоу - "Кто убил Лору Палмер?" - но и оставила неопределенной судьбу более половины основного актерского состава.

У меня остались сильные личные воспоминания об оригинальной трансляции сериала и о казавшемся бесконечным промежутке между первым и вторым сезонами "Твин Пикса". Будучи шестнадцатилетним любителем кино и телевидения, я был полностью захвачен этими восемью эпизодами, которые одновременно критиковали и воспроизводили привычные американские телевизионные тропы. Как и миллионы других, я был ошеломлен мастерством, с которым Дэвид Линч и Марк Фрост создали столь многослойный и поразительно кинематографичный сюжетный мир, который постоянно намекал на еще более сложную, возможно, сверхъестественную мифологию. Сериал подарил нам вымышленный маленький городок, полный тайн, которые разворачивались по спирали после убийства Лоры Палмер.

 

Чтобы удовлетворить неутолимый спрос фанатов на новые серии "Твин Пикса", пока продюсеры сериала готовили гораздо более длинный второй сезон, 22-летняя дочь Дэвида Линча Дженнифер написала книгу, которая тем же летом поспешно поступила в магазины. Но "Тайный дневник Лоры Палмер" оказался не просто удачно выбранным моментом для мерчандайзинга. Книга-бестселлер рассказывала от первого лица об отсутствующей главной героине сериала, о жизни подростка из маленького городка Лоры Палмер. Палмер, широко очерченная в расследовании убийств, происходящих в сериале, ожила на страницах секретного дневника. До мельчайших подробностей повторяя географию и состав персонажей сериала, книга дала читателю доступ к тексту, который, казалось, вырвался из вымышленного мира сериала, чтобы появиться в нашей реальности в виде физического объекта.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир
Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

Масштабный всплеск зрительского интереса к Шерлоку Холмсу и шерлокианским персонажам, таким, как доктор Хаус из одноименного телешоу, – любопытная примета нынешней эпохи. Почему Шерлок стал «героем нашего времени»? Какое развитие этот образ получил в сериалах? Почему Хаус хромает, а у мистера Спока нет чувства юмора? Почему Ганнибал – каннибал, Кэрри Мэтисон безумна, а Вилланель и Ева одержимы друг другом? Что мешает Малдеру жениться на Скалли? Что заставляет Доктора вечно скитаться между мирами? Кто такая Эвр Холмс, и при чем тут Мэри Шелли, Вольтер и блаженный Августин? В этой книге мы исследуем, как устроены современные шерлокианские теленарративы и порожденная ими фанатская культура, а также прибегаем к помощи психоанализа и «укладываем на кушетку» не только Шерлока, но и влюбленных в него зрителей.

Анастасия Ивановна Архипова , Екатерина С. Неклюдова

Кино
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Большие социальные преобразования XX века в России и Европе неизменно вели к пересмотру устоявшихся гендерных конвенций. Именно в эти периоды в культуре появлялись так называемые новые женщины — персонажи, в которых отражались ценности прогрессивной части общества и надежды на еще большую женскую эмансипацию. Светлана Смагина в своей книге выдвигает концепцию, что общественные изменения репрезентируются в кино именно через таких персонажей, и подробно анализирует образы новых женщин в национальном кинематографе скандинавских стран, Германии, Франции и России.Автор демонстрирует, как со временем героини, ранее не вписывавшиеся в патриархальную систему координат и занимавшие маргинальное место в обществе, становятся рупорами революционных идей и новых феминистских ценностей. В центре внимания исследовательницы — три исторических периода, принципиально изменивших развитие не только России в ХX веке, но и западных стран: начавшиеся в 1917 году революционные преобразования (включая своего рода подготовительный дореволюционный период), изменение общественной формации после 1991 года в России, а также период молодежных волнений 1960‐х годов в Европе.Светлана Смагина — доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Аналитического отдела Научно-исследовательского центра кинообразования и экранных искусств ВГИК.

Светлана Александровна Смагина

Кино