Неучтенная планета

В доме все было пропитано совершенно особым запахом – так пахнут сильно подержанные грузовые контейнеры, стенки которых расслоились от старости, а внутри завелись сорные грибомыши. На полу высились груды самых разнообразных вещей: книг – начиная от бумажных и заканчивая мини-читалками прямого доступа, – посуды, игрушек, одежды (Алиса восторженно запищала, вытаскивая под тусклый свет лампочки что-то кружевное), коммуникаторов, пакетов, проводов, отражателей, глушителей, ускорителей и каких-то безымянных штуковин. Между горами хлама были проложены чисто выметенные дорожки, придававшие комнатному ландшафту сходство с хитроумно устроенным садом. Самая широкая дорожка вела от двери к столу, заваленному проволокой, микросхемами, загадочными деталями и инструментами, напоминавшими пыточные орудия. Одно извилистое ответвление шло к приоткрытой двери – судя по всему, на кухню, – по другому можно было добраться до железной кровати на высоких ножках, а третья дорожка уходила в самый темный угол, к лестнице на второй этаж, ступеньки которой тоже были завалены вещами. То тут, то там мелькал победно поднятый собачий хвост – животное проскользнуло вслед за всеми в дом и теперь носилось среди хлама, путалось под ногами и демонстрировало живейший интерес к происходящему.

Селес снял сапоги и с наслаждением растянулся на кровати.

– Кофе, чай? – предложил хозяин дома.

– Нет, нет, – торопливо ответила за гостя Алиса, а неочеловек только икнул и поспешно отвернулся к стене. Из щели между досками выполз небольшой черный жук и уставился на него. Селесу стало тоскливо.

– М-да… – услышал он голос старика. – Конец ему, чего уж там.

Хозяин дома и Алиса сидели за столом, и старик одним из своих пыточных инструментов ковырял раздавленный медальон. Он успел надеть очки с толстыми увеличивающими стеклами, и казалось, будто каждый его глаз плавает в отдельном маленьком аквариуме.

– Вот ведь техника… – Он прищелкнул языком, разглядывая изувеченные серебристые внутренности. – Только глянь, какую ты волшебную вещь испортил. – Последнее относилось к гостю.

– Селес, – запоздало представился тот.

– Смотритель, – кивнул в ответ хозяин.

Селес вопросительно покосился на Алису. Старик перехватил его взгляд и недовольно махнул рукой.

– Хорошо, еще Сборщик и Ремонтник, но это реже. Если ты ждешь стандартного бессмысленного набора букв, который называется именем, то я намеренно от него отказался. – Он пинцетом вынул из медальона тонюсенькую пружинку, которая тут же рассыпалась. – Нет, девочка, ничем не могу помочь.

Алиса поймала вертевшуюся под столом собаку, прижала рыжую лохматую голову к своим коленям и неожиданно всхлипнула. Собака заскулила в ответ. Человек без стандартного набора букв поднялся со своего места, грустно потрепал девушку по каске и ушел на кухню.

– Может, корабль сумеет починить, – неуверенно предположил Селес.

– А до этого что мне делать? – не глядя на него, спросила Алиса. – Что мне делать по ночам?

– Спать?

– Там было столько людей… столько лет, столько историй… Я слушала их каждую ночь. Кто теперь будет мне рассказывать о другой жизни?

Снаружи в оконное стекло шумно впечатался кусок мокрого дерна и медленно сполз на карниз. Алиса перестала всхлипывать и отпустила собаку, но та осталась на месте, плотно прижавшись к ее ногам. В молочном тумане промелькнула отчетливая длинная тень, потом нижняя ветка растущего у окна дерева закачалась, как будто на нее одну, не касаясь остальных, дул узконаправленный поток воздуха, и стала постукивать по стеклу. Алиса прислушалась и заинтересованно подняла одну бровь, потом нашла среди раскиданного по столу хлама карандаш – сломанный пополам и замотанный липкой лентой, – послюнявила его и начала прямо на столешнице выводить точки и тире.

– Уходите, довольно глумиться над нашей землей, – продекламировал возникший в дверях Смотритель. – Уходите, не то мы вам станем семьей. Уже стихами стучать научились, но ритм пока хромает.

В этот момент Алиса вскрикнула и разжала пальцы, державшие карандаш, но он остался в вертикальном положении, завертелся, как сверло, и начал что-то быстро-быстро рисовать на столе, вгрызаясь в дерево. Во все стороны летели щепки вперемешку с графитовой пылью. Селес, забыв про рези в желудке и прочие последствия знакомства с самогоном, потрясенно смотрел на эти сверхъестественные художества. Страх был слишком слабым для того, чтобы вызвать ускорение, и даже в чем-то приятным. Привыкший все раскладывать по полочкам Селес, на долю секунды отвлекшись от созерцания аномальной резьбы по дереву, определил этот страх как суеверный.

– Во дают, – ухмыльнулся в бороду Смотритель, ставя на стол две эмалированные кружки.