Неучтенная планета

– Очень тяжелый случай.

Наконец дверь открылась. Шиари расступились, пропуская гостей вперед.

Первым, что увидел Селес, были согнутые в коленях ноги. Обитатель укрепленной каюты лежал головой к стене и, шумно выдыхая, качал пресс. На очередном подъеме он увидел посетителей, оскалился в улыбке и ловко вскочил на ноги.

– Черт, – сказал он в ментальном поле. – А я думал, придет девчонка.

– Пожалуйста, говори вслух, – попросил Селес, изумленно разглядывая его.

Гуманоидный представитель третьей симбиотической пары носил черное одеяние, похожее на военную форму. Он был невелик и страшен, как компактная фотонная граната. Даже широкая и вполне искренняя улыбка, казалось, говорила не о дружелюбии, а о готовности в случае чего укусить. А еще у него было шесть рук. Две свои собственные, с напульсниками, украшенными шипами макапута, и четыре железные, очень длинные, многосуставчатые, с чем-то вроде здоровенных кусачек на концах. Щелкнув кусачками в воздухе, неочеловек постучал механической рукой по крюку, висевшему у Селеса на поясе. Селес на всякий случай прихватил оружие с собой и как раз успел подумать, что, видимо, не зря.

– Положи крюк вот сюда. Медленно. Чтобы я видел. Молодец. Итак?

– Селес, – гость протянул руку, надеясь, что его поприветствуют не кусачками.

– Рамар, – обитатель каземата неожиданно обнял его и довольно больно похлопал по спине. – Для друзей Псих. Просто Псих. Рад видеть, Селес.

Шиари размял длинными гибкими пальцами прозрачный пакет с раствором для капельницы и, разогнув руку Айи, начал прощупывать вены. Пациентка внимательно разглядывала свои крохотные, как у человеческого ребенка, ноготки, хитросплетение линий на ладони, голубые жилки под тонкой кожей.

– Тебе нравится моя рука? – неожиданно поинтересовалась она у шиари.

– Да, – ничуть не удивился тот. – Конечность функциональная, размер допустимый.

– Один раз ее раздавило камнем, – Айа снова пошевелила пальцами. – Потом каильские сектанты ее отрезали и съели. Еще как-то прострелили из этого… ну как его, большой такой… неважно. Поскандалила с аборигенами, и в ладони была во-от такая дырка… Я ее пару раз отмораживала, не целиком, конечно, в основном пальцы… Они чернели и отваливались по кусочкам. Воняло, как от немытого реонца…

– Познавательно, – похвалил шиари – ему было очень удобно проводить необходимые манипуляции, пока увлеченная рассказом пациентка сидела смирно.

– Ты не понимаешь, что ли? – рассердилась Айа. – После всего этого… Это вообще моя рука?

Шиари невозмутимо кивнул:

– Позвольте выразить мнение, что да.

– Давай быстрее, – Айа подставила шею под инъектор. – Что ты копаешься…

Глава восемнадцатая, посвященная стихам, войне и тому, чего так хочется

Один из специалистов по душевной гармонии пятого уровня, которые проводили Селеса и Хагена в каюту трудного пациента, был голубоглазым. Неизвестно, что обусловило такой необычный для шиари цвет – генетическая особенность, линзы или специальная краска. Из вежливости Селес старался не обращать на него внимания, но сочетание золотистой кожи и голубых с легкой прозеленью глаз было очень красивым, и им хотелось полюбоваться еще. Именно этот шиари подпрыгнул от неожиданности, когда Рамар, презрительно оглядев персонал, гаркнул: «Брысь!» Селес решил, что у специалиста все-таки имеется генетический дефект, который, возможно, как-то связан и с душевной ранимостью. Прекраснейшие сбились в кучку и, продолжая лучезарно улыбаться, бесшумно покинули каюту.

Рамар уселся на пол, жестом предложил гостям сделать то же самое и светски поинтересовался:

– Как там погода?

– А человек почему остался? – спросил он в ментальном поле.

Повисло напряженное молчание. Во-первых, Селес терпеть не мог вести сразу две параллельные линии разговора, поскольку начинал сбиваться и путаться в обеих. Во-вторых, это вообще считалось невежливым. В-третьих, Рамар, очевидно, тоже не владел искусством двойной беседы, потому что на платформе погода стояла всегда одинаковая, а в космосе ее не было вообще.

– А я надеялся, что придет девчонка. Она ничего такая… злобненькая, – попытался продолжить Псих.

– Скажи, чтобы он ушел.

– Не могу. Пожалуйста, говори вслух.

– Откуда он знает палиндромон?

– Интересуется культурой.

– Ты ему доверяешь?

– Вполне.

– Зря. Посмотри, какое у него лицо.

– А что в нем особенного?

– В том-то и проблема, что ничего.

– Я не понимаю…

Хаген с любопытством рассматривал обоих:

– Вы же сейчас говорите, да?

– Нет. Мы просто немного растерялись от радости, – Рамар ухмыльнулся и похлопал кусачками по ладони. – Но для создания располагающей атмосферы я могу почитать стихи.