Неудача Кунцевича

— Всю ночь вы должны ходить по вашему сектору. Круг рассчитан на 20 минут. Каждый раз, придя на угол Лепик и дез Абес и к конечному пункту, вы отмечаете в контрольной книжке часы и минуты. По дороге вы должны проверять замки и ставни в магазинах. Если заметите что-нибудь подозрительное, звоните к консьержке и составляйте письменный рапорт. В случае пожара — вызываете пожарную команду, но сами продолжаете обход. В случае опасности помощь вызываете вот этим свистком, — бригадир достал никелированный свисток и протянул его Филаретову, — тут неподалеку дежурят циклисты[53]. В случае вооруженного нападения имеете право стрелять, но только в грудь, в спину нельзя. Ну, вроде все рассказал. Вопросы?

— А можно мне будет где-нибудь присесть отдохнуть, господин бригадир?

— Можно. Ровно от часу до часу двадцати. В это время вы можете присесть, если найдете на чем, и закусить, если будет чего. А теперь идемте, я проведу вас по всему маршруту.

Через полчаса они вернулись к площади и закурили. Выкинув окурок, Морель попрощался и скрылся в чреве метро. Филаретов посмотрел на небо, стараясь понять, скоро ли прекратится дождь, ничего не понял и зашагал по маршруту, добросовестно дергая замки и ставни у всякого магазинчика, на котором красовалась дощечка с ключами.

Когда он второй раз проходил мимо «Джигита», его окликнул насмешливый голос, обратившийся к нему по-русски:

— Новичок?

Филаретов обернулся.

У ярко освещенного подъезда-арки стоял дюжий длинноусый казак в низенькой шапочке-кубанке, в черкеске с малиновым башлыком, отделанным золотым позументом. Золотом сверкали и головки газырей, и болтавшаяся на груди цепочка с полумесяцами и звездами.

— Как вы угадали?

Казак улыбнулся:

— Уж больно рьяно ты запоры проверяешь. Не боись, никуда они не денутся. Тут воры не работают, а отдыхают. Да и народу ночью здесь больше, чем днем на Елисейских полях.

В это время к подъезду подкатил автомобиль и казак, кубарем скатившись по широкой лестнице, открыл дверь и отвесил гостю низкий поклон, приложив одну руку к груди, а другой указывая на вход в ресторан:

— Милости просим!

Филаретов двинулся дальше, а казак, ловко пряча в карман черкески чаевые, крикнул ему вдогонку:

— В час приходи, я тебя угощу.

Ровно в час ночи казак вынес стражнику бутылку белого вина, большую булку и тарелку с половинкой холодной курицы.

Филаретов был ошеломлен — он уже и не помнил, когда ел курицу и белый хлеб.

Казак показал в направлении подворотни:

— Вот там есть закуток для шоферов. Там они топят печку, есть скамейка. Ты там можешь перекусить и отдохнуть, а взамен каждый раз, когда будешь проходить мимо, должен подбрасывать в печку уголь. По рукам?

Стражник вошел в подворотню, прошел за загородку, снял мокрую накидку и с наслаждением развалился на скамейке, протянув ноги к огню.

«Да-с, — подумал агент PJ[54], — помнится, лет эдак тридцать назад мечтал я, что буду пить вино на Монмартре. Что ж, мечты сбываются!» Он тяжело вздохнул и оторвал куриную ножку.

В зале «Джигита» стоял полумрак, в потолочной люстре горела всего одна тусклая лампочка. Музыканты еще не пришли, официанты лениво расставляли стулья, барман только клал бутылки на лед. Часовая стрелка приближалась к восьми вечера. Разгульная ночь еще не началась, и ресторан еще не зажил своей обычной, немного искусственной жизнью.

— Кофе пить будете? — спросил метрдотель у кучки сидевших за одним столиком девиц.

Никто из консоматорш кофе не захотел, и только Ольга Аркадьевна Вербицкая, более известная посетителям «Джигита» как Леля, потребовала стакан виски. После вчерашней ночи у нее болела голова и ей мучительно хотелось выпить. Метрдотель принес виски со льдом и поставил стакан на стол.

— На мелок прикажете, ваше сиятельство, или наличными-с?

Лелька подняла свои великолепные глаза, слегка прищурила их и презрительно пробормотала:

— Уйди!

У нее была тоска, жестокая, гнетущая, и все в ресторане знали ее причину. Третьего дня Лелька потеряла своего единственного настоящего поклонника. Потеряла глупо и нелепо.

Его звали Маттиас, он был швед.

Маттиас появился в «Джигите» случайно. Большой, красивый мальчик, чем-то напоминавший породистую собаку, нерешительно заглянул сюда холодной, ненастной ночью, когда почти не было других посетителей, и остался до утра. Он пил аквавит, смотрел на Лельку своими наивными голубыми глазами и не решался заговорить. В четыре утра Лелька была в него влюблена по уши. Он пришел через день и потом стал самым аккуратным посетителем ресторана. Маттиас приходил поздно, всегда в смокинге, всегда очень серьезный и почтительный. Он садился у стойки, на неудобном высоком табурете, говорил мало, много пил и смотрел на Лельку.

А Лельке почему-то захотелось вести себя так, как она вела бы себя в каком-нибудь петроградском великосветском салоне, о которых много рассказывала матушка. Ведь Ольга Аркадьевна была настоящей графиней и генеральской дочерью!

Подруга по ремеслу Верочка негодовала:

— Лелька, не будь дурой, не строй из себя «грандюшессу»[55], а то он на тебе не женится!