Неудача в наследство

— Это не то что маловероятно, это вовсе невозможно, — произнёс Михаил. — Эту женщину убили. Зверски.

Фёдор Николаевич изгнал из взгляда остатки мягкости и желчно каркнул:

— И вы туда же! Какая ноне впечатлительная молодёжь пошла!

Если учесть, что Михаила он по возрасту превосходил всего лишь лет на пять, от силы десять, прозвучало это и вовсе насмешливо.

— С такой трепетной нервной системой не в уездные заседатели нужно было идти, а стишки в газетки марать. Никакого зверства. Никакой тайны! Рядовая бытовуха. Знаю я. Навидался. Убитая или любительницей шашни крутить была, или просто муж из ревнивых. А может, и полюбовник покромсал. Стоит пару человек соседей опросить, и всё как на ладони будет, — буркнул Фёдор Николаевич и, переводя взгляд на Андрея Дмитриевича, со значением продолжил: — Что вам, мой юный друг, и следовало сделать, до того как в Крыльск мчаться и сердобольных дам пугать. Глядишь, и мне бы в эту… и мне бы сюда ехать не понадобилось. Ордер на арест я и из Крыльска выписать могу.

Андрей продолжал мять листок и алеть ушами.

— Уверен, Марии Андреевне будет спокойнее, если это дело вы лично вести будете, — осторожно подбирая слова, произнёс Михаил. — Княгиня и без того опечалена, а уж когда узнает, а узнает она непременно, здесь вести не иначе как ветром передаются, что у неё под боком такие страсти происходят, и вовсе огорчится.

— Княгиня Невинская здесь? — оживился Фёдор Николаевич.

— С младшими дочерями, — подтвердил Михаил.

— Ну что ж, это несколько меняет дело, — задумчиво протянул судья, взгляд его, обращённый на подчинённого, стал гораздо снисходительнее. В нём даже одобрение мелькнуло. — Давайте прервёмся. Вы, кажется, по поводу чая распорядились? Ну так ведите нас в столовую. Попотчуйте гостей, как радушный хозяин.

Глава 42. О мужском коварстве

Сутки понадобились Кречетовым, чтобы прийти в себя. Приступы у детей, известие о том, что у Николеньки открылся дар — всё это изрядно измочалило и расшатало и без того не слишком устойчивую нервную систему родителей и основательно потрясло их тонкие впечатлительные натуры. Страх, беспокойство, трепет, гордость — чувства и эмоции Ивана Петровича и Татьяны Михайловны переплелись и сложились в такой замысловатый узор, что не всякой кружевнице под силу исполнить.

— Эх и подсуропил мне Иннокентий Павлович! Некстати-то как! Кто теперь Николая будет к поступлению в лицей готовить? Это ежели он экзамен вступительный не выдержит, получается, будет в одном классе с босоногими крестьянами науку видящего постигать? — метал громы и молнии Иван Петрович.

В пылу пламенной речи своей он или забывал упомянуть, или намеренно умалчивал как о том, что гувернёра сам лично уволил, так и о том, что босоногих крестьян в Императорском Софийском лицее днём с огнём не сыщешь.

Во-первых, любому, в ком дар видящего обнаруживался, тотчас же личное дворянство жаловалось, ежели, конечно, потомственного не имелось. Во-вторых, все лицеисты находились на полном государственном обеспечении с момента поступления и до выпуска. Так что Николеньке не грозило встретиться ни с крестьянами, ни уж тем более с босоногими.

Форма, еда, условия проживания для всех были равными. Но некое разделение в лицее, разумеется, существовало. После вступительного экзамена всех распределяли на первой ступени по трём уровням. На нижний уровень попадали вовсе уж малограмотные, те, кто читал с трудом, а то и вовсе грамоты не знал. Таких было немного, и каким бы разгильдяем Николенька ни был, попасть в эту группу ему уж точно не грозило. Аннушка искренне верила, что брат легко пройдёт испытания на средний уровень, как, впрочем, и большинство его одарённых сверстников. Метить на верхний уровень смысла особого не было. Туда в основном поступали те, в ком дар проснулся позже обычного и кто уже успел поучиться где-то ещё. Да и не было великой трагедии в том, чтобы на нижний уровень поступить, до верхнего всё равно все лицеисты доходили, естественным путём в процессе обучения. Просто времени на это чуть больше требовалось. После первой ступени Николеньке предстояло покорить вторую. Там тоже делили, но уже по силе дара, а не по объёму и глубине знаний. А выпускались из лицея, закончив третью ступень, где занимались специализацией.