Неудачная реинкарнация

– Ялинька, – осторожно сказал он наконец. – Ну мы же с тобой жизнь прожили, всякое повидали… Молодые влюбляются, это такое свойство юности!

– Но Яха – дзуда!

– А когда это кому мешало? – сварливо сказал Кола. – На себя посмотри! В зеркало! Как расцвела-то, как только эльфы объявились! Того и гляди на синее потянет!

Женщина возмущенно уставилась на противную физиономию мужа – и не выдержала, смущенно хмыкнула и отвернулась.

– Ну, мне, конечно, приятно, что мой шалопай до сих пор заглядывается на меня, а не на невесток! – призналась она честно. – А ведь Маха – юный цветочек, и из первых красавиц на деревне, то все на танцах признают! А я… Кола! Не сбивай меня! Я о чем с тобой говорила?!

Кола убрал руку.

– О любви, – вздохнул он. – И что? Тебя любят эльфы, и ты расцвела, вон даже охранники заглядываются. А Яху любит Дребен, и она тоже расцвела, и на нее тоже все заглядываются! И я рад, что у нас в семье такие красивые дзуды!

– Я расцвела, потому что меня любит муж! – сердито сказала женщина. – А Хист, он же у Яхи ночует, я сама видела! А так нельзя!

– Нельзя, – согласился Кола осторожно. – Но… вот ты бы с ним и поговорила. Сразу, как увидела. Приглядывать за невестками – твоя забота.

– А я и говорила!

– А он?

– А он, как и ты! Уставился на мою юбку, как на невесть что! А потом сказал, что Санниэре ну очень на отца похож! И всё! Что я ему после этого скажу?

– То не важно, – вдруг произнес Кола. – Важно, что скажешь мне.

Женщина уязвленно вскинулась – но получила в ответ такой отчужденный взгляд, что как-то сразу поняла, что разговаривает не просто с мужем, а с фактическим главой деревни, признанным лидером сельских священников… и, в конце концов, с очень умным человеком. И с очень непростым. Что и подтвердилось тут же.

– Ты ведь никогда не любила меня, – спокойно отметил он. – Но пошла в дружинки. За нищего горшечника с двумя детишками на руках. Без принуждения пошла. Почему-то. Это один вопрос. И ты бросила дружбу с мастерами кисти, оставила свои модные салоны… продала мастерскую, наконец, – чтобы уехать с простым сельским священником в самую глушь, на границу со степью. Зачем-то. И это второй вопрос. И мы прожили здесь счастливо всю жизнь. Вырастили замечательных детей. Подняли мастерские, не уступающие гномьим. И все это время ты скрывала от меня свое прошлое. Зачем-то. И это третий вопрос. Ты ведь не из простых, господиня Ялинька. Мы жизнь вместе прожили, за столько лет многое открылось. Но я молчал бы – потому что… ну, это не важно. Но сейчас настали лихие времена. И я должен знать, кто со мной рядом. Верная дружинка, как мне мечталось всю жизнь, – или… эльфийский соглядатай? И это последний вопрос. А ты говоришь – Хист себя неправильно ведет, у Яхи ночует! А сама с нелюбимым двух дочек нажила… И как это в сердце у женщин совмещается – понять мужчинам не дано…

И он ожидающе уставился на жену.

– Почему… эльфийский соглядатай? – тихо уточнила она.

– Пророчество, – ухмыльнулся он. – Самое главное эльфийское пророчество – про восшествие королевы. По одной из расшифровок – это всё должно произойти здесь! А тут и эльфы объявились. И возлюбленный твой – из эльфов, получается, хотя и не верилось ранее… И сын-первенец от него же. И женщина, которой место среди высшей знати столицы, почему-то жизнь провела в пограничной деревне, с нелюбимым. Э?

– Так уж и среди высшей, – неловко усмехнулась женщина. – Да, Кола Гончар… Непростой ты человек. И тебе ведь тоже не место в пограничной деревне? Я-то училась в институте благородных девиц. В столице. На очень особом факультете. Оттого и про пророчество знаю, и побольше, чем многие посвященные. А вот сельскому священнику, пусть даже и замечательному гончару, такое знать не положено! А уж привязки по месту и дате – знание и вовсе для немногих! За этакое убивают на месте! Я бы молчала, очень уж устраивает меня мужчина по имени Кола Гончар, – да настали лихие времена, и надобно знать, кто идет со мной по жизни! Так кто же ты, муж мой возлюбленный, хитрец и насмешник бородатый? У меня ведь даже и предположений не имеется – и подозрений не было до сего дня! Ох и непростой же ты человек!

И супруги напряженно уставились друг на друга. Молчание длилось и длилось, и обоим непонятно было, что делать дальше. В смысле, кому признаваться первым. И в чем. Но тут приоткрылась дверь, и в щелку сунула любопытный носик невестка Маха, только что упомянутый «юный цветочек».

– Дада, нана! – радостно объявила она. – А к вам гости! Говорят, издалека пришли! А их в калитку не пустили! Там же «кулаки» стоят чего-то! Так они кругом обошли, увидали Яху в саду, кликнули, ну она им и отворила калиточку к реке! Так и прошли! А я…

– А ты, веселушка, позови-ка сюда Яху для начала! – решил Кола. – А гостей – за стол, как положено по заветам. Или не знаешь?

– Яху – к вам, гостей – к нам! Ага!

И шустрая невестка умчалась, оставив дверь приоткрытой.

– Послушаем девочку для начала, что у нее там с Хистом, – смущенно пояснил он жене, пряча глаза. – Потом уж командира стыдить начнем – если обнаружится, за что…

– Да я сама видела!..