Неудачник

Они оба выглядят готовыми к драке. Признаюсь, мой рептильный мозг слегка вздрогнул, увидев защитную сторону ЭрДжея. Готов защищать мою честь. Это горячо, даже если это регрессивно. Но мы ничего не можем поделать с тем, как общество запрограммировало нас на ковбоев и грубиянов.

Дюк снова поворачивается ко мне.

— Он не делает тебе одолжений, детка. Как ты думаешь, что случится, если кто-то сообщит папе, что ты затеяла?

— Кто-то, да? — Говорю я с сарказмом.

Он ухмыляется, совершенно самодовольный.

— Никогда не знаешь, кто может решить настучать, верно?

— Да? — К черту все это. Может, я и выгравирую себе надгробие, но я не собираюсь вечно жить под властью Дюка. — Тогда сфотографируй.

Я протягиваю руку и хватаю ЭрДжея за затылок, притягивая его к себе, чтобы наши губы слились в поцелуе. Это горячо и немного пошло, когда он ласкает мою задницу. И мне это нравится. Засовываю язык ему в рот и не пытаюсь сдержать стон возбуждения, который щекочет мне горло. Я знаю, что мы оба делаем это назло, но все равно не могу побороть непреодолимый всплеск похоти, который побуждает меня продолжать целовать его дольше, чем это необходимо, чтобы донести до него суть. Черт, я бы уже обнажилась и залезла на него, если бы какая-то часть моего рационального разума не знала, что мы стоим посреди стадиона, кишащего моими врагами.

Как я уже сказала, у меня все плохо.

В перерыве игра закончилась без счета после нескольких эпизодов, которые я не совсем поняла. Игрок Балларда был удален за некрасивый захват, в результате которого Фенн пробежал тридцать ярдов, чтобы толкнуть парня на задницу. Это тоже заставило Фенна поговорить, но он сумел остаться на поле. Фол привел к пенальти, который вратарь Балларда отбил под одобрительные возгласы с одного конца трибун и крики из секции болельщиков Сандовера о каком-то нарушении, которое я не могла объяснить.

Я чертовски ненавижу футбол.

Пока трибуны опустели, чтобы побежать в туалет, ЭрДжей и Лукас начали болтать о какой-то компьютерной ерунде, которую я не понимаю. Поэтому я достаю телефон и нахожу сообщение от сестры.

КЕЙСИ: Как дела? Ужасно там находиться?

Я: Не так уж плохо. Я поговорила с Милой и Оливером, но ни у кого больше не хватило смелости подойти ко мне.

КЕЙСИ: Не делай ничего безумного, ладно?

Я: Дай определение сумасшествию.

КЕЙСИ: Если люди что-то говорят обо мне, просто игнорируй их. Не нужно создавать проблемы.

Я: Не обещаю.

Я колеблюсь, затем отправляю еще одно сообщение.

Я: Ты злишься, что я здесь?

КЕЙСИ: Что? Конечно, нет.

КЕЙСИ: Серьезно. Все в порядке. То, что мой несчастный случай произошел здесь, не значит, что школа проклята.

КЕЙСИ: Просто повеселись с ЭрДжеем, ладно?

Легче сказать, чем сделать, потому что сейчас я занята мыслями об аварии. Я окидываю взглядом стадион, футбольное поле, теневые очертания зданий на территории кампуса Балларда. У меня нет прямой видимости, но я вдруг вижу эллинг, и образ заброшенной хижины всплывает в моем сознании. Крыша покрыта многолетними опавшими листьями и сосновыми иглами. Черный, зияющий рот с открытым лицом, возвышающийся над озером. Я вздрагиваю от мурашек, пробегающих по рукам.

ЭрДжей оглядывается.

— Ты в порядке?

— В порядке, — заверяю я его. Но мои колени немного шатаются, когда я поднимаюсь на ноги. — Ты не возражаешь, если я ненадолго покину тебя?

В его глазах мелькает беспокойство. — Куда ты идешь?

Я издаю тревожный вздох.

— Есть кое-что, что я хочу сделать. И я должна сделать это одна.

ЭрДжей крепко обхватывает меня за талию, когда я пытаюсь уйти.

— Мне это не нравится. Позволь мне пойти с тобой.

— Нет. — Я мягко убираю его руку. — Со мной все будет в порядке. Просто немного прогуляюсь. Телефон все время будет у меня в руке, и, если что-то случится, я позвоню тебе. Но ничего не случится, хорошо?

Даже если бы случилось, я, наверное, не стала бы ему звонить. Это то, что я должна сделать одна. Потому что, если вдруг я сорвусь, я не позволю никому, даже ЭрДжею, увидеть меня в самом уязвимом положении.

— Не уходи надолго, — наконец говорит он, и его разочарованное выражение лица говорит мне, что ему не нравится капитулировать.

И вот так, несколько минут спустя, я обнаруживаю, что совершаю прогулку по дорожке воспоминаний.

До озера рукой подать. Раньше здесь был тротуар, но сорняки давно заросли, а огромные корни деревьев превратили тропинку в горный хребет из потрескавшихся и разбитых плит. В Академии Балларда уже два десятилетия не было команды. С тех пор как слухи о безжалостном тренере, дедовщине в команде, допинге и первокурснике, найденном повешенным на стропилах, привели к тому, что школу запретили в дивизионе. Теперь эллинг — это просто место, куда дети приходят выпить, покурить или переспать.

Или чтобы чуть не умереть.

Та страшная ночь до сих пор стоит в моей памяти огромной и пугающей. Преследует меня. Но я надеюсь, что есть что-то терапевтическое в том, чтобы встретиться с этим снова, отвоевать свое здравомыслие у монстра под моей кроватью.