Неудачник

— Я не знаю, — говорит Таня. — Не знаю, что сделать важного. Ничего в голову не приходит.

Точно — ничего не приходит в голову. А что придет, если там ничего и не было. Даже закваски. Только шаблоны, настолько затасканные и истертые, что следовать им — значит уподобиться программе, полной ошибок, но упорно работающей на устаревших алгоритмах. Это все равно, что в век двуядерных процессоров пользоваться х386-ом.

— Ладно, Татьяна, идите, — говорю, протягивая зачетку.

— А что вы мне поставили?

— Ничего.

— Почему, Владимир Ярославович? Я же отвечала!

— Только не по теме. Вы ничего не знаете, что я вам поставлю?

— Знаю я, знаю…

— Что?

— Все, что вы спрашивали. Я же написала, и отвечала…

— Таня, вы сами прекрасно понимаете, что не ответили. Вы знаете недостаточно даже на неудовлетворительно. Что вы от меня хотите?

— Оценку! — говорит Таня с обидой.

— Какую?

— Какую посчитаете нужной…

— Считаю, что вы заслуживаете неудовлетворительно, и дальнейших пересдач.

— Но это же несправедливо! — почти плачет Таня. — Я всю ночь учила!

Молодец, учила она всю ночь. Бедная девочка не спала, мучилась, а я, изверг, оценки поставить не могу. Только хочется спросить, где эта девочка была раньше, что делала в дни и ночи, когда можно было готовиться, или, хотя бы, постараться вникнуть в материал?

— Все, Таня, до свиданья! — говорю я. — Увидимся на пересдаче.

Таня замирает. Замечаю слезы на щеках. Сейчас будет буря. Хватает листок, сумку, и почти выбегает из аудитории. Еще одна. А потом меня спрашивают, почему после разговора со мной девочки часто выходят в слезах? Вот поэтому и выходят.

Остается последняя студентка. Я предвкушаю отдых. А то аудитория уже кажется тесной и пыльной, а разговоры — тягучими, неприятными.

Приглашаю Настю. Она идет не спеша, как бы дает насладиться стройной фигурой, красивой походкой. Но мне сейчас уже плевать на красоту. Хочется все, наконец, закончить, прийти домой, или прямо в кабинете поиграть во что-нибудь простое, где надо бегать, стрелять, и сильно не заморачиваться.

Но, как заключительная часть процесса, своего рода бонус — Настя хороша! Юная, стройная, с длинными ногами и высокой грудью. Лицо приятное, не жгущее красотой, но вызывающее желание погладить, поцеловать. Серые глаза, длинные русые волосы, чувственные губы. Есть в ней что-то вызывающее, влекущее. И соблазнительное.

Помню, как на лекциях приходилось постоянно ее осаживать, ставить на место — норовит поддеть, вывести из себя. Пару раз достала очень сильно, но я сдержался, не вступил в открытую конфронтацию. И вот сейчас — она передо мной. И почти в моей власти. В том числе и за это мне нравится быть преподом!

Вот теперь, Настя, пришло мое время. Теперь я посмотрю, что будешь делать, как постараешься вывернуться из цепких лап. И, даже не начиная, могу сказать, что никуда не денешься, ходить ко мне будешь, пока не состаришься. И даже тогда — не сдашь.

Настя отдает листок с ответом, зачитывает первый вопрос, начинает что-то говорить. Мне хватает двух десятков секунд, чтобы понять, что ничего она не знает, не готовилась, и сейчас отвечает наугад, собирая все, что удалось вспомнить. А этого недостаточно даже на слабую тройку.

Но пусть помучается, попытается доказать, что знает. Мне не важно. Смотрю на ее грудь, ноги. Появляется желание взять за задницу, притянуть к себе. Но где уж мне, неудачнику, сделать такое. Только помечтать, представить в деталях — и забыть. Вернуться к обыденности, где все по старому, злобствует моль, и вообще все уже обветшало.

Настя старается, но мне надоедает. Задаю точный, не имеющий трактовок, вопрос. Девушка сбивается, смотрит неуверенно. Подкрепляю успех еще парой вопросов. В ответ — молчание. Все, теперь она моя…

— Ладно, Настя, пора закругляться, — говорю. — Придете на пересдачу.

— Не-ет, Владимир Ярославович, — просит Настя. — Давайте сейчас. Я же рассказывала, готовилась!

Опять то же самое. Напоминает театр, где играют только один спектакль, причем текст всеми заучен наизусть. Столько раз я слышал подобное в разных вариациях. И сколько еще слышать буду.

— Этого недостаточно, Настя. Надо не только учить, но и знать. А вы не знаете…

— Я знаю! — повышает голос Настя. — Я готовилась!

— Плохо вы готовились, плохо, — говорю спокойно.

— Так спросите меня о чем-нибудь. Я вам все расскажу!

— А смысл, Настя? — спрашиваю. — Зачем? Вы же ничего не учили.

— Вы не понимаете, Владимир Ярославович! — с мольбой в голосе говорит Настя. — Если я не сдам экзамен — меня могут отчислить.

— Ну, вы же знаете — проблемы негров шерифа не волнуют…

Настя сдерживает раздражение. Это видно на лице. Чувствую ее напряжение и борьбу. И нет ни малейшего желания помочь. Единственное, что немного угнетает: сейчас она станет ныть, умолять. А зачем мне лишний цирк. Лучше спокойно встать, собрать бумаги и уйти.

— Но Владимир Ярославович, — не сдается Настя. — Мне нужен этот экзамен.

С другой стороны, Настя всегда строила мне глазки. И обижалась чрезмерно. Сейчас сидит близко, выставляя на показ грудь. Постоянно поправляет волосы.