Неудачное признание

Попытка обойти cтепняка не увенчалась успехом, он вновь преградил мне путь. От досады топнула ногой и вознамерилась уйти, но кузен Варгана последовал за мной, легко приноравливаясь к шагу.

— Я бы хотел договориться, Ори. По-хорошему, — продолжил он.

То есть это еще и угроза?

Нервно дернула плечом, свернула в ближайший переход и ускорилась. Но все без толку, Сагг был не только ядовит, но и тренирован. Он дыхания не сбил, продолжая меня преследовать и просвещать на тему, как я ему жизнь облегчу, если хотя бы выслушаю. Я не была намерена слушать, однако он не собирался молчать. И когда за очередным поворотом появилась лестница в зимний сад, громко спросил:

— Сколько ты возьмешь за мое спокойствие?

— Я. Возьму? — От такого предположения даже замедлилась. Мое возмущение подобной наглостью Сагг принял за ущемление добродетели и расплылся в еще более широкой улыбке, едва я добавила: — Я ничего. От вас. Брать. Не намерена!

— Ну, тогда просто по-дружески прошу замолвить за меня словечко, — предложил этот подлец и попытался похлопать меня по плечу. Якобы по-дружески. Я отшатнулась от него как от прокаженного и, не сбавляя шага, устремилась вперед. Сагга это нисколько не озаботило, с прежней улыбкой он пояснил: — Если Варган получит наследие, за которым так рвется, он станет не последним человеком в нашем царстве. Не хотелось бы иметь во врагах степняка, влиянием сопоставимого с министром.

Я бы ушла, я бы незамедлительно вот сейчас ушла, но…

— У вас нет кабинeта министров, — ответила сухо, толкнула двери в зимний сад, застучала каблуками по дорожке и сама не заметила, как замедлила шаг, услышав: «Но есть совет двенадцати князей. Тайный».

Хотелось бы списать промедление на невероятное буйство зелени, безупречную ухоженность даже не сада, а целого парка, но, стоило признать, меня остановилo любопытно. Варган не рассказал о причине своей крайней заинтересованности в пoходе, а Сагг являлся лицом не менее заинтересованным. И если он сейчас проболтается, то я хоть что-то узнаю. Возможно. Наверное. Может быть…

— Их называют советом двенадцати. — Держа руки в карманах брюк, степняк не спеша приблизился ко мне. — Влияние этих князей выходит за рамки обычного… — произнес с каким-то низменным намеком и смешком. — Они могут позволить себе многое, очень многое, и остаться безнаказанными.

Сагг говoрил так, словно сам мечтал об этой свободе от наказаний за проступки, возможно, даже за самые безжалостные. Я опасливо отступила, он удивленно вскинул брови и сделал предположение:

— Ты не знала?

— Меня удивляет, сколь спокойно вы говорите о Тайне, — вместо ответа поддела я.

— Я понимаю, что проиграл, — хмыкнул паяц и стал серьезным. — Мы равны и боролись за одно и то же место долгие шесть лет. Но Варган победил… он привел тебя.

Боролись? Скорее князь стремился к святыне дойти, а Сагг всячески ему мешал. Вот и сейчас попытается что-то сделать... Смутное ощущение опасности морозом коснулось кожи. Не говоря ни слова, я отправилась вглубь парка, ведь где-то здесь должен быть выход из парка или еще один вход во дворец. Главное я узнала. Есть совет двенадцати, свободное место и борьба князя и его кузена, остальное можно выведать у более доверенных лиц и более приятных. Осталось найти дорогу назад.

— Ори, ты не ответила, — долетело в спину.

В очередной раз он использовал уменьшительно-ласкательную форму моего имени, чем покоробил. Наверное, именно поэтому я ответила, холодно и жестко:

— Вам вряд ли что-либо поможет, Сагг. Вы перешли все границы допустимого.

— И все же…

Наглец заступил мне дорогу, раскинул руки скрытые тонкой кожей перчаток. Заметив этот аксессуар, я ощутила липкий страх. Кузен Варагана степняк, а степняки не носят перчаток, тем более в жару, что создавали лавовые водопады. Опаcливо оглянулась, oтступила на несколько шагов и чуть не споткнулась. Кажется, мне не стоило сбегать от Сагга, углубляяcь в парк. Нужно было сразу громко позвать жениха, а не терпеть лживого парламентера.

— Ори, ответь.

— Все границы. Вам прощения нет, — не стала скрывать и наконец-то увидела тропинку.

Он тоже ее увидел. Оглянулся на дворец или просто потер шею, вздохнул глубоко и сказал:

— Поделом. Только зря потратил твое время. Извини... Не держи на меня зла, Орвей, лучше держи сувенир.

Я не собиралась ничего брать, отмахнулась от брошенной мне безделушки, намеренная ее отбросить. Но она прилипла к моей ладони. Намертво! Я безрезультатно вцепилась в нее свободной рукой. Клятая продолговатая полупрозрачная галька, уже где-то виденная мной, не желала отлипать от кожи. И чем больше я мучилась, тем страшнее становился счастливый оскал кузена. А ведь Варган предупреждал…

— Не пытайся отклеить, она сама отпадет, когда завершит свое действие.

Вслед за его словами что-то такое знакомое всколыхнулось в моей груди, будоражащее, малиновое с грозовыми всполохами. Нет, только не это! Не опять. Умоляю! Это же позор. Наведенное бесчестье, чувственная грязь, за которую стыдно даже перед самой собой!