Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева

Очень скоро эти преувеличенные восторги пришлось умерить. Выйти из холодной войны с помощью разрядки было невозможно в силу самой сущности политической и экономической системы СССР, идеологических взглядов его руководителей и особенностей управления страной. Конечно, единодушие, царившее в Политбюро под председательством Брежнева, не было таким же полным, как воинственность и нетерпимость по отношению к западным странам при его предшественниках. Это единство взглядов, несомненно, зиждилось на формуле «мир на основе силы». Только в таком виде идея разрядки была приемлема для сторонников жесткой линии. Никто, включая Брежнева, не осмеливался покушаться на основные положения марксистско-ленинской идеологии. И наконец, кремлевское руководство продолжало осуществлять самую дорогостоящую и далеко идущую программу вооружений за всю историю СССР. По этому вопросу Брежнев не имел разногласий со своими консервативными друзьями Устиновым, Гречко и другими представителями военной верхушки и военно-промышленного комплекса^{849}.

Брежнев искренне надеялся на то, что его личные дружеские отношения с Брандтом и Никсоном помогут ослабить напряженность холодной войны. Трезвый реалист во внутрипартийных делах, в сфере международных отношений он впадал в романтизм, причем отнюдь не революционного толка. Брежнев считал, что установление дружеских отношений с руководителями других государств больше отвечает интересам СССР, чем помощь революционным процессам и антиколониальным движениям в мире. Он верил, что эти дружеские отношения и экономическое сотрудничество между Советским Союзом и другими великими державами смогут преодолеть основополагающие политические, экономические и идеологические различия между Востоком и Западом.

Если бы не Брежнев со своей Нагорной проповедью, то разрядка международной напряженности в 1970-1972 гг. могла не состояться вовсе или она была бы значительно скромнее. Леонид Ильич прекрасно понимал, какую опасность представляет собой возможность военного столкновения между странами НАТО и Организации Варшавского договора или ядерный поединок между СССР и США. Ведь он сам был участником войны и не хотел повторения ее ужасов. Эмоциональность Брежнева также работала на разрядку. Достаточно представить, как бы неулыбчивый Косыгин, угрюмый Громыко или неприветливый Шелепин вели бы переговоры с руководителями западных держав вместо Брежнева, и становится очевидным значимость личного обаяния генсека. Некоторые черты Брежнева, такие как желание понравиться, угодить другим, наивное тщеславие и чрезмерная общительность, его страсть к иностранным автомобилям и другим дорогим безделушкам, можно расценивать как слабости характера, но все эти качества помогали ему расположить к себе западных партнеров. В известном смысле Леонид Ильич был первым советским руководителем, который сознательно и с удовольствием носил мантию миротворца, опирался в своих поступках на здравый смысл, а не на понятия державного престижа и идеологии, не пытался изображать из себя революционного аскета или великого вождя-императора. Кроме того, он первым в Кремле стал использовать возможности телевидения, чтобы продемонстрировать свою близость к руководителям мировых капиталистических держав — это был умный ход, рассчитанный на получение признания широкой общественности внутри Советского Союза. Как верно отметил в своих воспоминаниях Эгон Бар, «Брежнев был необходим для того, чтобы позже появился Горбачев. Второй довел до конца то, что начал первый. Брежнев сделал большое дело для мира во всем мире»^{850}.

Глава 8. ЗАКАТ РАЗРЯДКИ. ИМПЕРСКАЯ ИНЕРЦИЯ, 1973-1979

Бояться нам некого и нечего, кроме собственной расхлябанности, лени, недисциплинированности.

В. Молотов, май 1972