Неудержимолость

Повзрослеть – это значит забить на определения
чего бы то ни было и кого бы то ни было.
Синоптик был пьян, прогнозируя потепление.
Мне тепло только потому, что я сильно выпила.
Стань запятой, точка восстановления.
Но, пожалуйста, не ставь меня перед выбором.

В этом городе теплее от звезд и вывесок.

Батареи греют не лучше брошенной женщины.
Я хочу тебя, но заново я не вынесу.
И печаль моя комедийна и тем торжественна.
Нам друг друга с тобой уже ни простить, ни выпростать,
а если и говорить, то на грязном жестовом.

Почему мы не можем на ночь найти приятелей?

Да лениво под утро с балкона блевать да каяться.
Нам бы падать с крыш, да друг к другу опять в объятия.
Ни один из них так меня не крестил красавицей.
Ты приходишь ко мне увидеться или я к тебе.
Так щекой от щеки электричество высекается.

Не под силу симпатии выжить во что-то заново.

Да и sympathy – жалость, что мне не знакома отроду.
Здесь у нас симбиоз, сим-салабим-сезамовый.
Стратосфера из страсти, далекой от танца бёдрами.
Ни блеска, ни нищеты тебе куртизановой.
Ни блэкджэка.
Одна тёть Люба с пустыми вёдрами.

Повзрослеть – это значит забить. Пусть я буду детская,

и смешная, как будто мне вновь четырнадцать.
Не изменится ни время, ни место действия.
Нам бы рома со льдом.
И к Чёрному морю двинуться.
Слово best искони заложено в слове бестия,
как друг в друге – мы.
Так давай же взрывать гостиницы.

Я работаю там, где снег

Я работаю там, где снег. Очень много снега.
Лишь дурак по этому снегу пройдет ногами.
Я встречаю человека за человеком,
желающих потрогать его руками.

Эти люди идут не ко мне, а к сугробам в гости.

Я улыбаюсь, дарю им свои рисунки.
Они набирают снега полные горсти.
Размещают бескрайний Север в пределах сумки.

А те, кто боится холода или света

честней хирургической лампы и даже Солнца,
сюда не придут, пытаясь спастись от ветра,
дующего из головы. Я сюда был сослан

не в наказание, а по зову холодной крови,

текущей, как время, по синеватым жилам.
Снежинки ложатся спать на мои брови.
Я сам был когда-то снегом. Я жизнь прожил им.

Я лето и сотню лет мастерил сани,

в которых еду домой, счастливый чего-то сильно.

За спиной нарастает северное сияние

вывески книжного магазина,

где я работаю год и еще буду.

Я меняю мёртвую зелень на снег живой,
то есть, по факту, немного творю чудо.

А этот – бери даром.

Он полностью твой.

«я прошу Тебя: дай мне уехать…»