Он ее не любил,но как-то построил, по правилам, дом, посадил деревои у них все-таки было дитяЭтот дом он выстроил из песка, спустярукаваи несколько лет, пока она верилаЭто дерево было посажено корнями вверхкроной в землюа само оно было из пластилина, щелочи, водки, и ещене пойми чего(не надо учить биологию, чтобы знать, как выглядитдерево)Она мечтала о лучах солнцано была больна лучевойболезньювсе то время, пока она верилаЭто дитя, что у них получилось, пахло старушечьейшальюпсиной, прокуренной коммуналкой, истерикойи все это еще с глиной и слякотью перемешалилюбовью там и не пахло,хотя она, наверное, в это верилаПотом все было хорошоОни на свадьбы к друг другу бегали, счастья большогожелалиОн сошелся с какой-то мутной, как пиво,его щетина при поцелуе напоминала укус крапивыно та девушка любила крапиву,а он любил пиво,так друг с другом они жили и оживалиА она вытащила себя из ямыи огромные чувства, другому предназначавшиесявыплеснула этому в сердце прямо!Она не знала,что встретила бездонную чашуОн брал ее смерть из рук, зачеркивал и писал«ЖИЗНЬ»всем своим веселым безденежьемвсем тем, чем умел (а умел он все, кроме лжи)и она училась жить, ну а куда ты денешься.Однажды их взгляды встретилисьв рамках питейного помещенияон, как прежде, не увидел в ней ничего особенного,а она КАК УВИДЕЛА недодом, недодерево и недоребенкаКАААААК УВИДЕЛА этот возможный свой семимильныйшажок назади ее передёрнулоот отвращенияи она отвела глазав ту сторону, где располагалось её жильёпостроенное тем, кто любил еёиз окон высовывались цветы, развевалось бельёи лилась детского голоса светлая музыкаПросто хозяин дома разбил ей клумбу,после того, как ей разбивали сердца и лицакоторые она теперьподобрала с полаи отправила наконец-то в мусоркуи смеялась долго и счастливосемьдесят две страницы