Неудобная правда. Часть вторая

– Государь, – сказала Анджелайн почти шёпотом, – известно всем и каждому, что вы главный господин всего! Все знают, вы можете делать всё, чего ни пожелаете, ваша воля священна, и поэтому Вашему Величеству не стоит сомневаться и беспокоиться о невозможности желаемого. Просто берите то, что вам принадлежит по праву вашей королевской власти, дарованной вам самим Богом. Не обижайте Его, отрекаясь от даров Его, ведь Ему более, чем нам самим, видны нужды наши. Просто отдайтесь на волю Его… – и тут же, уперев маленькие ручки в бока, игриво приказала: – Улыбайтесь. Иначе, если вы тотчас же не сделаетесь весёлым, я буду делать вид, что дуюсь на вас. – Она, весело играя глазами, по-детски озорно надула пухлые губки.

– Не нужно, милая, не дуйтесь на своего короля, – рассмеялся Людовик, – обещаю вам, что буду пребывать в отличном расположении духа, чтобы более не смущать вас своим видом. И положусь на волю Господа, пусть будет как будет. Торопить события не стану, но и отказываться от дарованного не буду, если уж оно точно мне предназначено.

Довольная услышанным девушка, улыбаясь, выпорхнула на середину комнаты и, кружась в незамысловатом танце, пропела:

Если кто-нибудь сроет гору крутую,

Мы камни притащим, построим другую.

Король, наслаждаясь непосредственностью гостьи, спросил:

– Почему ты поёшь, прелестное дитя, что побудило тебя к этому прекрасному творчеству?

– Потому, Ваше Величество, что, как говорят в народе, во Франции всё кончается песнями. И я хочу, чтобы моя песня пришлась вам по вкусу. И она вам нравится, не так ли? – кокетливо склонив красивую головку, провоцируя на нужный ей ответ, спросила Анджелайн.

– Несомненно, ангел, твоё пение – лучшее лекарство от хандры! – улыбаясь уголками губ, учтиво ответил Людовик. Этот свежий и хорошенький цветок смог отвлечь Бурбона от печальных мыслей, смог разогнать его длящуюся долгие дни тоску.

В милом общении время летело незаметно, пришла пора спать.

Король попросил дю Барри проводить девушку в отведённую для неё комнату и, пожелав Анджелайн ярких цветных снов, провожал взглядом изящную фигурку до тех пор, пока она не скрылась за дверьми.

Вскоре дю Барри вернулась, широко улыбаясь:

– Ваше Величество, нежное дитя природы просит вас проведать её перед сном. Ангелочек хочет отблагодарить Его Величество за милость гостеприимства. Соизвольте оказать честь этой озорнице, – тихо смеясь, сказала графиня.

Король, находясь в весьма весёлом расположении духа, проследовал в спальню, где на большой кровати, провалившись в пуховую перину, лежала Анджелайн.

Полностью скрытая под лёгким одеялом, из-за края которого виднелись лишь очаровательные глазки, искорками блестящие в полумраке спальни, девушка наблюдала за осторожно идущим к кровати Людовиком.

– Ваше Величество, – мягким шёпотом обратилась она к нему, – прошу, если для вас это не составит большого труда, побудьте со мной некоторое время. Признаюсь, мне немного страшно быть одной в непривычном для меня месте. Если вы, пожалев несчастную, согласитесь побыть рядом и дадите понять ночным монстрам, что не позволите обижать меня, то я буду вам очень признательна.

С нежностью глядя на полусонное прекрасное создание, Бурбон присел на край кровати, заботливо поправил одеяло, взял в свои руки хрупкую ладонь Анджелайн и успокаивающим голосом тихо сказал:

– Спи, милая, я буду охранять твой сон и никому не позволю потревожить его.

– Спасибо, мой король. Теперь я совершенно спокойна, – прошептала нежным голосом малышка, уютно свернулась калачиком и закрыла глаза.

Старый монарх, покорно держа в своих широких ладонях маленькую ладошку мирно посапывающей девушки, смотрел на неё с теплотой и каким-то непонятным для него самого лёгким вожделением, глубоко спрятанным за благодушием.

Отгоняя мысли о порочном желании, он, удостоверившись в том, что взрослый ребёнок уснул, осторожно попытался выпустить из рук ладонь девушки. Каким-то образом почуяв это, Анджелайн встрепенулась, слегка приоткрыла глаза и с непонятной болью в нежном голосе жалобно произнесла:

– Прошу, не уходи, – и, схватив руку короля детской хваткой, вновь засопела тихо, спокойно.

Спустя долгое время Людовик, устав бороться со сном и с трудом удерживая закрывающиеся веки, вновь попытался уйти. И вновь у него это не получилось. Тогда король решил, что просто приляжет рядом с девушкой, чтобы не расстраивать её своим уходом, и немного вздремнёт. Старый Бурбон осторожно, боясь потревожить прекрасную нимфу, прилёг с краю, потом, аккуратно приподняв одеяло, залез под него.