Неудобная правда. Часть вторая

Бес забавным для себя способом легко избавился от свидетеля своего посещения Бурбона.

После этого случая Людовик погрузился в глубокую депрессию, и, казалось, уже ничто не могло его утешить. Старик много раз делал тщетные попытки обратиться к Богу, но каждый раз появлялся обличающий его пороки ангел и настойчиво препятствовал этому.

Окружение перестало видеть короля улыбающимся. Всегда мрачный, с печатью глубокой печали на лице, сгорбившись от одолевавших его мучительных мыслей, бродил он по опустевшим комнатам дворца, не желая никого видеть. И всегда незримой тенью за ним следовала дю Барри. Безотлучно следя за монархом, она как могла пыталась утешить его.

Наблюдая за попытками Людовика полностью уйти в религию, посты и молитвы, графиня постаралась обеспечить ему тот образ жизни, какой и нужен был в его нынешнем душевном состоянии. Заботясь, она тщательно оберегала его от шумных сборищ, ограничила до минимума общение монарха с высшими должностными лицами королевства, из своего поведения напрочь удалила даже намёки на легкомысленность и желание праздника. Не оставляя осторожных попыток развлечь Людовика, однажды фаворитка предложила ему прогулки в карете, на что король согласился – сначала нехотя, но впоследствии стало ясно, что длительные поездки понравились ему. Дю Барри была счастлива, что смогла найти хоть какой-то выход из тяжёлого для них обоих положения. Ей искренне больно было видеть душевные терзания любимого человека, неумолимо теряющего интерес к жизни.

«Мужчина должен жить эмоциями, должен чувствовать, иначе природа, видя затухающий организм, торопится избавиться от него и незамедлительно списывает со счетов, запустив процесс уничтожения ненужного ей более объекта». Рассуждая подобным образом и справедливо опасаясь за психическое здоровье монарха, фаворитка, руководствуясь исключительно благими намерениями, однажды вновь решила прибегнуть к давно проверенному методу, способному, как ей казалось, пробудить в Бурбоне влечение к прелестям земного существования.

Разработав хитроумный план, она незамедлительно приступила к его реализации. И разве могла она знать, что её желание помочь приведёт к катастрофе?

Однажды, будучи с королём наедине, она взволнованным голосом сообщила ему новость о том, что утром дорогу ей преградил незнакомый монах, который очень настойчиво предлагал ей выслушать его. Монах поведал ей тайну, что в одном из монастырей Франции живёт монахиня-затворница по имени Вивина, пребывание которой тщательно скрывается от всех настоятелем монастыря, так как Вивина до появления в том монастыре пророчествовала, предрекая людям будущее, которое непременно сбывалось. Настоятеля она предупредила о том, что если хоть кто-то за пределами обители узнает о ней, он в тот же день умрёт.

Незнакомый монах и рассказал, что Вивина в самом начале своего незримого подвига заявила, что своё служение посвятит замаливанию грехов поставленного Господом на царство короля Франции Людовика XV.

– Много лет, с самого вашего рождения, с утра до ночи она испрашивала прощения за ваши грехи, Ваше Величество, – взволнованным голосом шептала на ухо Бурбону дю Барри. – А недавно блаженной Вивине было дано откровение о том, что для избавления от греха уныния и скуки смертной вам необходимо одарить простым человеческим счастьем однажды случайно встретившуюся на вашем пути нищую молодую девушку. Именно этот благой поступок наполнит душу вашу спокойствием и утолит жажду мщения Всевышнего. Искреннее желание изменить к лучшему жизнь неизвестного вам человека, безусловно, перекроет большую часть содеянных вами грехов. Ведь невинную кровь можно смыть либо своей кровью, испытывая тяжкие физические страдания, подобно подвигу Христа нашего, либо неустанной молитвой с непременным глубоким покаянием, либо истинно чистым поступком, равным по силе греху убийства, но содержащим прямо противоположный данному греху эффект. Спасение неизвестного вам человека, испытывающего крайнюю нужду, положит конец вашим страданиям, дорогой друг, лишь оно способно снять тяжесть прошлого с вашей души, – как могла, изо всех сил убеждала Бурбона дю Барри.

Бурбон, непомерно уставший от ежедневно терзающего его греха убийства, измучивший себя мыслями до изнеможения, как утопающий за соломинку, ухватился за рассказ дю Барри, несущий хоть и призрачную, но всё-таки надежду на облегчение невыносимых душевных страданий.

– Друг мой Жанна, где монах, открывший тебе эту тайну? В каком из монастырей находится монахиня? Кто будет эта девушка? Когда я встречу её? – забросал король фаворитку вопросами. – Ты ведь знаешь, – уныло добавил он, – время неумолимо, со дня смерти маркиза Шовелена скоро будет полгода, после чего, как предсказано провидцем, должен буду умереть и я. Верно ли было предречено, смогу ли я избежать неизбежного, успею ли отмолить душу свою?