Неудобная женщина

Он разглядывал картину какое-то время, затем осмотрел две следующие — еще один дом, такой же сюрреалистичный, и морской пейзаж, где волны жадно набрасывались на берег.

— Я ищу здесь единый мотив. Что-то, что сможет задать единую тему для выставки.

Он переводил взгляд с картины на картину.

— Вы замечаете что-нибудь общее?

— Не особенно.

Рэй в раздумьях смотрел на картины.

— Что ж, пусть будет просто «Ее мир». Люди сами придумают, в чем здесь связь.

— А разве бывает по-другому?

Рэй посмотрел на меня с улыбкой.

— Зато так ее хотя бы не забудут.

Его голос и взгляд лучились добротой.

— И ее видение мира, — добавил он.

Я чувствовала, как сильно меня тянет к нему.

Но мне нужно держать дистанцию — и не давать Рэю ее сократить.

2

На следующий день, когда мы встретились за обедом с Авой, я все еще была во власти этих чувств.

Для нашей встречи она выбрала новое место — бар A.O.C. на Третьей улице. Он специализируется на тапас.

— Закуски здесь просто пальчики оближешь. Можно проглотить все меню.

Ава следила за мной, пока я изучала варианты.

— Ты выглядишь… по-другому.

— Правда?

Она задержала на мне взгляд:

— Это как-то связано в Рэем Патриком?

— Он вчера вечером заезжал. Мы поболтали.

Подошел официант. Мы заказали ассорти тапас, и я, как обычно, попросила бокал игристого.

— Поболтали? Ты уж прости, но все явно гораздо серьезнее.

— О чем ты?

— Ты вся светишься, Клэр. Так выглядят, когда встречают Идеального Мужчину. Или когда кажется, что это именно он. Какой из этих вариантов твой?

Если рассказать ей о том, что Рэй заезжал посмотреть рисунки, она начнет читать мне нотации: я во всем нахожу «мрачные стороны». Она подчеркнет, что в новых отношениях таким удручающим темам не место. Все должно быть легко, весело и непринужденно.

— Это была дружеская беседа, — сказала я. — Вот и все.

— Ой, ну конечно.

— Честно.

— Еще скажи, что ты хочешь дружить с Рэем, ничего больше.

— Мои желания тут ни при чем, Ава. Сначала мне нужно разобраться со своей жизнью, а потом уже строить отношения.

Ава помрачнела.

— Что ты имеешь в виду?

— Что я не готова ни с кем сблизиться, пока не разберусь со всеми проблемами.

— А под «проблемами» ты, конечно, имеешь в виду Саймона. Согласна, он редкостный мерзавец. Но ты должна не обращать на него внимания.

— Или убить его.

Что-то в моем голосе — или взгляде — насторожило Аву. Она тут же добавила:

— Так это и начинается, Клэр. Сначала что-то представляется невозможным. Но чем больше ты об этом думаешь, тем больше кажется — это не просто возможно, это чертовски хорошая идея. Мысли принимают очень опасный оборот.

Опасный, согласна.

Я представляю мир, в котором нет Саймона. Где он больше не может причинить никому вреда. Пистолет, нож, тупой предмет — это все не то. В моих мечтах он исчезает в глубине, как тело, выброшенное за борт.

Он тонет.

Жизнь была бы гораздо прекраснее, если бы мужчины вроде Саймона покоились на дне океана.

3

К двум часам я была возле квартиры Марго. Это первое занятие, по голосу я определила, что ей в районе сорока лет.

Но дверь открыл мужчина — мощный, как борец, с мускулистыми бедрами и вздувшимися бицепсами.

— Я Клэр.

Он окинул меня знакомым неприятным взглядом — из тех, что раздевают тебя, отбрасывая одежду в сторону. Он прямо-таки впился глазами в мою грудь.

— Я преподаю французский.

Он посторонился, пропуская меня.

— Марго сейчас подойдет.

Я вошла.

— Я как раз собирался уходить.

Только он и не думал двигаться с места. Он махнул рукой в направлении гостиной и провожал меня взглядом. Я ощущала жар его внимания на волосах, плечах, талии, а затем все ниже и ниже.

— Я пожарный, — сообщил он с легкой улыбкой.

Это явно должно было меня впечатлить.

— В Беверли-Хиллз. Та станция, что на Норт-Рексфорд-драйв. Мы получаем звонки от кинозвезд, из их особняков. Но пожар — наша работа. Никаких исключений мы не делаем.

Он ждал от меня реакции, но, не дождавшись, добавил:

— А вы где живете?

— Неподалеку от «Гроув»[14].

— Шестьдесят первая станция, — сказал он, рисуясь, — это на Третьей улице. У меня есть там знакомые ребята.

Он явно не собирался заканчивать беседу, но тут вошла Марго. Ее появление разозлило его, будто она была тем самым шумным зрителем, который мешает актерам играть.

Он перевел на нее взгляд.

— Буду поздно, — бросил он.

И повернулся ко мне.

— Кстати, зовут меня Мэтт. Уверен, мы еще увидимся.

И, улыбнувшись, он направился к двери.

С его уходом Марго явно расслабилась.

— Можем позаниматься здесь, — предложила она, указав на небольшой столик в комнате.

— Отлично.

Марго родилась в Дроме, на юго-востоке Франции. Когда ей было пять, ее родители погибли в автомобильной катастрофе. Отец был американцем, и его родители забрали ее к себе. Бабушка с дедушкой не знали французского, поэтому большую часть жизни она говорила по-английски. Однако, как оказалось, она многое помнила с детства. У нее был скромный словарный запас, но любые французские слова проникали ей в душу.

— Я словно возвращаюсь домой, к родителям.