Неудобная женщина

Я сделала вид, будто его замечание меня не задело.

— О чем ты? — спросила я.

Сделав длинную затяжку, Девайн снова выдохнул дым в мою сторону.

— Рвешься с места в карьер, — ответил он. — Как настоящая гончая. Уверена, что у тебя готовы ответы на все вопросы. Совсем как твой отец.

Он был слегка озадачен.

— Ты быстро продвигалась по службе, как и он, — заметил Девайн. — А затем раз — и уволилась. Почему?

— Возникли трудности, — ответила я. — Тяжело быть честным полицейским.

— У твоего отца тоже были с этим сложности, — кивнул Девайн.

Запрокинув голову, он расхохотался.

— «Неподкупный Монро Уилсон».

Тон, которым он это произнес, явно намекал на что-то грязное.

— Моему отцу легко было быть честным, — настойчиво возразила я. — Так что это было вдвойне несправедливо.

— Что именно?

— То, что моя мать обвинила его в продажности.

Девайн наконец-то докурил сигарету.

— У твоей матери кишка была не тонка.

— Что? — издевательски переспросила я. — С каких пор нужна смелость, чтобы кого-то оболгать? Разрушить чью-то карьеру? Опорочить порядочного человека?

— А может, она не считала его таким уж святошей, — многозначительно произнес Девайн.

— Ты думаешь, она правда верила в то, что сказала?

— Я всего лишь хочу сказать, что если ты когда-то считал кого-то образцом порядочности, узнать о своей ошибке будет особенно тяжело. Тебя обвели вокруг пальца. Тот, кого ты якобы знал, тот, кем ты восхищался, оказался совсем не тем человеком. Просто очередной лжец. Очередной обманщик. Очередной нечестный полицейский.

Его взгляд был полон боли — я помню такой же взгляд у своей матери.

— Моя жена тоже во мне разочаровалась, — сказал он.

Он постарел на глазах.

— Наверное, больнее всего падать, если когда-то стоял на пьедестале, — добавил он.

— Но мой отец не…

Девайн взмахом руки оборвал меня.

— Что толку ворошить прошлое. Забудь об этом.

— Забыть? Как? Она уничтожила его! Это нельзя забыть. Или простить.

Девайн пожал плечами.

— Она представляла опасность. Указывала пальцем. Заявляла, что у нее есть доказательства.

— Она не говорила, что у нее есть доказательства, — сказала я.

— Еще как говорила, — ответил Девайн.

Лукавая улыбка и убийственно серьезный тон.

— Она собиралась показать их Гарри Григгсу.

— Гарри Григгсу?

— Гарри был тогда главой отдела внутренней безопасности, — пояснил Девайн. — Он всегда носил белые льняные костюмы и шляпу в тон. Поэтому его прозвали Гарри — белый рыцарь.

Девайн был совершенно уверен, что мир — это мерзкое, злобное место, где никто ни во что не верит.

— И вот твоя мать надумала все разболтать Гарри.

Он смял бычок.

— Ну, ты знаешь, чем это кончилось.

Девайн вытащил другую сигарету и закурил.

— Твоему отцу это, конечно, было только на руку.

Его глаза многозначительно сузились.

— Очень даже на руку.

Он улыбнулся, и я осознала весь ужас его недомолвок.

— Твоя мать была… неудобной женщиной.

Он подмигнул мне.

— От таких надо избавляться, — продолжил он, не делая ни малейшей попытки смягчить свои кошмарные предположения. — Если хочешь жить дальше.

Вот теперь это был Ник Девайн во всей своей гнусности — мастер темных, отвратительных намеков.

Но я на это не купилась.

— Полиция провела тщательное расследование, — напомнила я. — Моя мать совершила самоубийство. Все отчеты это подтверждают, от судмедэксперта и выше.

На губах Девайна зазмеилась улыбка.

— Ох уж эти самоубийства, — протянул он. — Особенно те, где стреляют себе в голову. Их так легко подделать… Надо всего лишь убедиться, что тело лежит в нужной позе, а пистолет — в нужном месте. Добавь пороховых пятен, где требуется, — и готово.

Он пожал плечами.

— Проще простого.

Его взгляд был как острие ножа.

— А ты бы смогла сымитировать самоубийство, Слоан? — спросил он, будто поддразнивая.

— Да.

— И где же ты получила такие специфические навыки?

— На работе.

Он медленно выдохнул.

— Совсем как твой старик.

Он снова намекал на то, что отец убил мать и представил это как самоубийство.

— Отца не было дома, когда это случилось, — сказала я решительно. — Он был в участке. Это я обнаружила мать.

— Да, я знаю, — ответил Девайн. — Ты должна была быть дома в три тридцать, но пришла позже.

— Откуда ты знаешь?

— А ты как думаешь, откуда?

— Кто угодно мог сказать.

Он пропустил мои слова мимо ушей.

— Перед самоубийством предполагалось убийство, — сообщил он будничным тоном. — Вопросов бы не возникло. Сначала мать убивает дочь, затем стреляется. Все ясно как день: мать слетела с катушек. Расследовать тут в общем-то и нечего. По крайней мере, гораздо меньше вопросов, чем если бы умерла только мать.

Я рассмеялась ему в лицо.

— И что же, отец нанял тебя убить и меня, и мать?

Девайн не засмеялся в ответ. Он молча смотрел на меня.

— Придумай что-нибудь получше, — презрительно бросила я. — В самом деле, Ник, ты правда думаешь, что я на это поведусь?

Выражение его лица внезапно смягчилось. Казалось, его охватила ностальгия, но воспоминания эти едва ли были хорошими.

— Ты пришла домой, одетая в милое красное платьице, — сказал он.

Я холодно посмотрела на него.