Неудобное наследство: Гены, расы и история человечества

Человеческие общества со своими характерными чертами возникли на всех пяти континентах и некоторые из них стали основой главных цивилизаций. Историки по понятным причинам отрицают расовые категории в научной мысли, поскольку наиболее опасные концепции типа арийской расы не имели исторических обоснований («арийский» — категория лингвистическая). Но было бы ошибкой исключать всякую возможность участия эволюции в истории. Крупнейшие цивилизации созданы двумя основными расами — восточноазиатской и европейской, как их выделяют генетики. Представители восточноазиатской расы построили государства Китая и Японии, а также сформировали культуры сибирских степей, например такую как монгольская. К европеоидной группе относятся цивилизации Индии, России, Запада, Южной Америки и исламского мира.

Главное влияние генетики заключается в том, чтобы придать социальному поведению, а значит, и институтам в каждом обществе существенную долю инерционности и стабильности. Быстрые изменения, вероятно, связаны с культурой, а не с генетикой, но если превалирующее социальное поведение в каждой цивилизации имеет генетическую основу, как утверждалось в предыдущей главе, то степень изменений в отношениях, скорее всего, будет ограничена. Иными словами, неспешная поступь эволюции оказывается невидимым ошейником, сдерживающим бег истории.

Это ограничение важно учитывать, когда задаются вопросы типа «сохранится ли доминирование Запада или его ждет упадок». «Сейчас мы наблюдаем конец полутысячелетнего западного господства. На этот раз угроза с Востока вполне реальна», — написал историк Ниал Фергюсон в 2011 г., как раз перед тем, как китайская экономика начала давать сбой [3].

Основной аргумент Фергюсона состоит в том, что империи всегда переживали расцвет и крушение и наиболее вероятный преемник Запада — это Китай. Но подъем и упадок цивилизаций в действительности происходит намного медленнее, чем у империй. В Европе империи Карла Великого, Габсбургов, Наполеона и Гитлера возвысились и погибли, не оказав сколько–нибудь значительного влияния на развитие западной цивилизации. В Китае сменялись династии, некоторые из них основывали захватчики, такие как монголы и маньчжуры, не меняя притом характера социального поведения китайцев. Империи вторичны на фоне более мощных и степенных волн эволюции.

Большее значение имеют столкновения между мировыми цивилизациями. Война была тем механизмом, который сплачивал и объединял человеческие общества в первые примитивные государства и далее продолжал формировать государственное устройство. Нет никакой очевидной причины, почему продолжающийся милитаризм не должен в итоге привести к образованию единой мировой империи, как только позволят средства коммуникации и транспорт. Монгольская империя, захватническое и весьма разрушительное общество, раскинувшаяся в свое время от Восточной Европы до Японского моря, была прототипом такой глобальной империи. Разграбление монголами Багдада уничтожило один из главных центров исламской культуры. Столицы Европы чуть не постигла та же участь: если бы монгольская армия, завоевавшая Польшу и Венгрию, продолжила свой марш, как и планировалось, до побережья Атлантики, а не разбежалась в связи с кризисом наследования в 1241 г., подъем Запада был бы прерван или по меньшей мере существенно замедлен.

Западная цивилизация, несомненно, была экспансионистской, но после сравнительно короткой колониальной фазы перефокусировалась на торговлю и вложения в производство, от которых зависела его экспансия. Кажется, это был удачный итог, когда доминирующая военная сила оказалась на Западе, обладавшем системой международной торговли и законами, дающими выгоду всем участникам, а не у какого–то хищнического и милитаристского государства наподобие Монгольской или Османской империи, как можно было бы ожидать, или даже у цивилизованного, но автократического, вроде Китая.