Неудобное наследство: Гены, расы и история человечества

Три разные мутации, которые привели к такому же результату, были выделены у скотоводческих народов Восточной Африки. Естественному отбору приходится работать с теми мутациями, которые имеются в популяции, и, очевидно, у европейцев и различных африканских народов, которые стали заниматься скотоводством и пить сырое молоко, наличествовали разные мутации. Мутации, сохраняющие активность лактазы, давали огромное преимущество своим носителям, позволяя им иметь в десять раз больше выживших потомков, чем людям, не обладающим такой мутацией [20].

Переносимость лактозы — завораживающий пример того, как культурная практика людей, в данном случае скотоводство и употребление в пищу сырого молока, может отразиться на человеческом геноме. Гены, лежащие в основе социального поведения, по большей части пока не обнаружены, но можно вполне обоснованно предположить, что они также должны были меняться в ответ на новые социальные институты. В более крупных сообществах, требующих большего уровня доверия, люди, которые могли положиться только на близких родичей, вероятно, оказывались бы в невыгодном положении. Люди, больше склонные к доверию, оставляли бы после себя больше выживших детей, и любой генетический вариант, поддерживающий такое поведение, распространялся бы все больше в каждом последующем поколении.

Формирование социального поведения человека

Изменения в социальном поведении, лежащем в основе социальных институтов, идут на протяжении многих поколений. Возможно, еще на стадии охотников–собирателей древние люди впервые столкнулись с сильным отбором на склонность к сотрудничеству. Охота значительно более эффективна в группе, и, кроме того, это единственный способ убить, разделать и защитить от конкурентов крупную добычу. Охота могла стимулировать совместную интенциональность — для людей характерна вовлеченность в общие цели и намерения. Группы, которым не удалось научиться сотрудничать, не выжили. Вместе с кооперацией появились правила справедливо делить мясо, а также механизм сплетен, наказывающий за хвастовство и жадность.

Общество охотников–собирателей состоит из небольших эгалитарных групп без лидеров или вождей. Такой была стандартная структура человеческого общества еще 15 000 лет назад. То, что людям потребовалось 185 000 лет на очевидный, казалось бы, шаг — осесть на одном месте и устроить себе постоянную крышу над головой, дает веские основания предполагать, что сначала должны были произойти некоторые генетические изменения в социальном поведении. Агрессивной и независимой натуре охотников–собирателей, привыкших доверять только близким родичам, надлежало уступить место более дружелюбному характеру и способности мирно взаимодействовать с большим числом людей. Собирательскому обществу, переходящему к земледелию, требовалось развить совершенно новый набор институтов, чтобы согласовывать действия людей в непривычном труде засевания земли и сбора урожая.

В новой обстановке люди, научившиеся работать на земле и функционировать в более крупных сообществах, преуспевали и оставляли больше потомства; те же, кто умел только охотиться, справлялись хуже, и меньшее число их детей и генов переходило в следующее поколение. Со временем характер общества и его членов менялся, по мере того как его институты преобразовывались, чтобы соответствовать новому образу жизни.

После появления первых поселений пошла волна новых сообществ — как ответ на демографическое давление и новые способы добывания пищи. Антрополог Хиллард Каплан с коллегами изучали динамику нескольких таких адаптаций [21].

Одной из причин эгалитарности сообществ охотников–собирателей является то, что их обычные пищевые ресурсы — дичь, коренья, плоды и орехи — распределены по территории и их не так просто монополизировать. При племенном садоводстве и огородничестве, как это практикуется в Новой Гвинее и некоторых районах Южной Америки, люди живут в постоянных деревнях с огородами или плантациями, которые нужно охранять и защищать. Такой образ жизни требует большей структурированности, чем охотничье–собирательский. Люди принимают главенство вождя в организации защиты и ведении дипломатических отношений с соседними группами.

В скотоводческих племенах создается еще больший спрос на военное лидерство, поскольку основной ресурс племени — стада коров или овец — легко можно захватить и увести. Конкуренция за пастбища — еще один источник конфликтов. Скотоводы развили необходимые для постоянных военных действий институты, в число которых обычно входят выделение социального класса молодых воинов и доминантных мужских линий.

Расцвет первых городов–государств, вызванный крупномасштабным земледелием, потребовал нового типа социальной структуры, основанного на больших иерархических популяциях, управляемых военными вождями. Государства налагали собственные институты поверх племенных. Чтобы узаконить власть правителя и поддержать монополию силы, использовалась религия.