Неудобное наследство: Гены, расы и история человечества

Политически мотивированный перекос научных взглядов можно проследить вплоть до последовательной кампании, начатой в 1950‑х гг. антропологом Эшли Монтегю, желавшим табуировать слово «раса», по крайней мере в отношении людей. Монтегю был евреем и вырос в лондонском районе Ист–Энд, где сталкивался с весьма ощутимым антисемитизмом. Он специализировался на социальной антропологии в Лондоне и Нью–Йорке, где учился у Франца Боаса, сторонника расового равенства и представления, что человеческое поведение определяется исключительно культурой. Монтегю начал продвигать идеи Боаса с большим рвением, чем их автор. Он фанатично считал идею расы порочной. «Раса — это ведьмовство, демонология нашего времени, средство, которым мы заклинаем и изгоняем воображаемые демонические силы вокруг нас, — писал он. — Это современный миф, самый опасный миф человечества, первородный грех Америки» [7].

В послевоенные годы, когда ужасы холокоста давили на умы людей, взгляды Монтегю получили широкое признание. Особенно заметно они проявились в Декларации о расе ЮНЕСКО, впервые увидевшей свет в 1950 г. и имевшей большое значение. В работе над ее проектом участвовал сам Монтегю. Он полагал, что империализм, расизм и антисемитизм основываются на идее расы и их можно пошатнуть и разрушить, доказав, что рас не существует. Как бы ни были симпатичны мотивы Монтегю, но все же думать, будто зло можно уничтожить, запретив слова, на которых строятся его концепции, — это большое упрощение. Однако целью Монтегю было устранение слова, и он добился в этом поразительного успеха.

«Само слово “раса” — расистское», — писал он в своей книге «Самый опасный миф человека: ложность расы» (Man’s Most Dangerous Myth: The Fallacy of Race) [8]. Многие ученые, хорошо разбиравшиеся в человеческих расах, перестали пользоваться этим термином из опасения навлечь на себя обвинения в расизме. В опросе, проведенном в 1987 г., 50% специалистов по физической антропологии (исследователей, имеющих дело с человеческими костями)9 согласились с тем, что человеческие расы существуют, а среди социальных антропологов (имеющих дело с людьми) — только 29%.

Физические антропологи, лучше всех знакомые с расами, проводят, по сути, судебно–медицинские экспертизы. Человеческие черепа по форме делятся на три отчетливых типа, отражающих степень наследования их обладателями признаков трех основных рас: европеоидной, восточноазиатской и африканской. У африканских черепов более округлые глазницы и носовая полость, челюсти сильнее выдаются вперед, а у представителей европеоидной и восточноазиатской рас лица больше уплощенные. У европеоидов черепа удлиненные, с крупной нижнечелюстной костью и грушевидным носовым отверстием. Восточноазиатские черепа обычно короткие и округлые, с широкими скуловыми костями. Есть и другие особенности, характерные для трех типов черепов. Как это часто случается, нет одной–единственной черты, которой достаточно, чтобы отнести череп к конкретному расовому типу, скорее каждый признак более широко распространен у представителей одной расы, чем у других, и комбинация этих черт как раз и дает возможность идентификации.

Сделав небольшое количество обмеров, физические антропологи могут назвать полиции расовую принадлежность обладателя черепа с точностью более чем 80%. Такая способность вызывает душевные терзания у тех, кого Монтегю убедил, что нельзя подтвердить существование человеческих рас. Как удается так точно определять расу обладателя черепа, если рас не существует? «Судебно–медицинские антропологи ставят печать одобрения на традиционной и ненаучной концепции расы всякий раз, как мы выносим такие заключения. И это проблема, простого решения для которой я не вижу», — написал один физический антрополог. По его мнению, следовало бы напустить туману, но сохранить концепцию рас, придумав эвфемизм для самого слова «раса», например «происхождение» [9]. Так поступили многие исследователи, которые, сохранив необходимую концепцию расы, ссылаются на нее в печати безликими формулировками типа «популяционной структуры» или «популяционной стратификации». Что касается реальных элементов ДНК, используемых сейчас биологами, чтобы отнести человека к какой–либо расе или расам, если он смешанного происхождения, то они осмотрительно названы «информационными маркерами происхождения».

Эволюция и видообразование

Расы — это этап на пути, посредством которого эволюция создает новые виды. Окружающая среда постоянно меняется, и организмы погибнут, если не сумеют адаптироваться. В ходе адаптации будут возникать различные вариации вида в тех условиях, где этот вид столкнется с неодинаковыми трудностями. Эти вариации, или расы, изменчивы, а не постоянны. Если давление отбора, их породившее, прекратится, они снова сольются в общем генном пуле. Или если раса будет вынуждена перестать скрещиваться с соседями из–за появления какого–либо препятствия для размножения, они в итоге могут превратиться в отдельные виды.