Неудобное наследство: Гены, расы и история человечества

В другой исламской империи того времени ситуация была не лучше. Телескопы появились в Стамбуле как минимум в 1626 г. и быстро были приняты на вооружение в османском флоте. Но, несмотря на выдающиеся достижения мусульман в области оптики в XIV в., ученые Османской империи особого интереса к телескопу не проявили. Их устраивало птолемеевское представление об устройстве Вселенной, и они не делали попыток перевести работы Коперника, Галилея или Кеплера. «Не строились новые обсерватории, не производились улучшенные телескопы, и нет данных о каких–либо космологических дебатах о том, что при помощи телескопа было открыто в звездном небе», — заключает Хафф [5].

За пределами Европы самые многообещающие пользователи телескопа находились в Китае, чье правительство горячо интересовалось астрономией. Кроме того, имелся необычный, но активно действующий механизм передачи новых европейских астрономических открытий в Китай — местная иезуитская миссия. Иезуиты полагали, что у них будет больше шансов обратить китайцев в христианство, если удастся показать, как европейская наука о звездах позволяет делать более точные вычисления небесных явлений, интересовавших китайцев. Благодаря усилиям иезуитов китайцы уже к 1626 г. знали о телескопе, а император, вероятно, получил его в подарок от миланского кардинала Борромео еще в 1618 г.

Иезуиты вкладывали все свои таланты в миссию, основанную Маттео Риччи — ученым–математиком, говорившим по–китайски. Риччи, умерший в 1610 г., и его преемники привозили самые свежие труды по математике и астрономии и усердно обучали китайских астрономов, которые занимались реформой календаря. Один из иезуитов, Адам Шалль фон Белль, даже стал главой китайского Ведомства астрономии и Трибунала математики.

Иезуиты и их китайские последователи несколько раз устраивали с китайскими астрономами, сторонниками традиционных методов, состязания по предсказаниям, и в них всегда побеждали иезуиты. Китайцы, например, знали, что 21 июня 1629 г. будет солнечное затмение, и император повелел обеим сторонам накануне представить предсказания о его точном времени и продолжительности. Традиционные астрономы предсказали, что затмение начнется в 10:30 и будет длиться два часа. Однако оно началось в 11:30 и продолжалось две минуты — в точности, как рассчитали иезуиты.

Но эти вычислительные победы не решили главной задачи иезуитов. Китайцев мало интересовала астрономия сама по себе. Их больше привлекали гадания, предсказания благоприятных дней для конкретных событий, а астрономия служила лишь средством для этого. Так, Ведомство астрономии было небольшим отделом Министерства ритуалов. Иезуиты сомневались, насколько глубоко им следует погружаться в вопросы астрологических предсказаний, но программа обращения китайцев посредством астрономического превосходства побуждала их все–таки попробовать. Это привело к конфронтации с китайскими чиновниками и к обвинению во вмешательстве в китайские дела. В 1661 г. Шалля фон Белля и других иезуитов заковали в тяжелые кандалы и бросили в тюрьму. Адама Шалля приговорили к казни четвертованием, и только землетрясение, случившееся на следующий день, заставило освободить его.

Удивительно то, что за все это время китайцы не внесли в устройство телескопа никаких улучшений. Также они не выказали устойчивого интереса к переосмыслению и принятию европейских теорий и идей о Вселенной, как ни засыпали их иезуиты данными последних европейских исследований. За китайскими астрономами стояла многовековая традиция астрономических наблюдений. Но она выросла из космологической системы, от которой китайцы не хотели отказываться. Кроме того, сопротивление новым идеям поддерживалось скрытой ксенофобией. «Лучше плохая астрономия, чем западные варвары в Китае», — писал ученый Ян Гуансянь, выступавший против христианства [6].

И Китай, и мусульманский мир страдали от «дефицита любознательности» по отношению к миру природы, считает Хафф и связывает это с системами образования. Но различия между европейскими обществами и прочими выходили далеко за пределы образования и научного любопытства. Реакция на телескоп показывает, что к началу XVII в. уже возникли фундаментальные различия в социальном поведении четырех цивилизаций и воплощавших его институтах. Европейские общества стали склонными к инновациям, нацеленными на контакты с другими странами, готовыми развивать и применять новые знания и достаточно открытыми и восприимчивыми, чтобы не позволять старым порядкам подавлять новое. Общества Китая и исламского мира, как и прежде, были обременены традиционными религиозными структурами и слишком зависимы и раболепны, чтобы поддерживать свободу мысли и новаторство.

Западная динамичность