Неудобные люди

Почему вы больше там не работаете?

Керимова: Не сошлись в деталях с руководством.

Иноземцева: Да.

Из телефонного разговора с вами, Анастасия, я поняла, что имела место несправедливая ситуация по отношению к ученику. Расскажите в общих чертах.

Иноземцева: Да. Несправедливая. Это мягко сказано. Если вкратце, то Дима… Дмитрий Спиридонов… Можно же с именами, да? Дмитрий Спиридонов – девятиклассник, выпустившийся в этом году (в коррекционной школе № 9 учатся девять лет. – Прим. ред.). У него легкая степень умственной отсталости. Его родители эмигрируют в Америку, а Диму им брать с собой неудобно. То есть заниматься им там, обеспечивать ему образование. В стране, где они обеспечат будущее двум другим своим детям. Без умственной отсталости, как вы понимаете. И так как родственников в России у них больше нет, они решили сдать Диму в интернат. И для этого нарисовали ему липовый диагноз. Поставили тяжелую степень [умственной отсталости]. Подделали документы.

Как вы узнали, что Дмитрия хотят отправить в интернат?

Иноземцева: Он мне сказал. Мы общались. Потом у меня был разговор с родителями. Не один даже.

Пытались их отговорить?

Иноземцева: Да. Убеждала, приводила факты. Объясняла, что они калечат психику Димы.

Как они отреагировали?

Иноземцева: Плохо. Не захотели слушать. Их в принципе не очень интересовало, что будет с их сыном. Да и не интересует, вероятно. Какая-то левая женщина из школы вряд ли сможет их переубедить.

Кто они?

Иноземцева: Даниил и Анна Спиридоновы. Он – замдиректора сети «Адъютант-банка», если ничего не путаю. О нем есть информация на сайте [банка]. У его жены тоже вроде бы какой-то бизнес, не знаю точно («НЕОГЕНт» установил, что Анне Спиридоновой принадлежит сеть премиальных салонов красоты «Гедонистка» в Кислогорске. – Прим. ред.).

Как вы узнали, что были подделаны документы?

Керимова: Это я. Я сама помогала в этом. Меня попросил директор школы, Золотухин Виталий Афанасьевич. После увольнения Анастасии тестировать Дмитрия предложили мне, и спустя какое-то время Золотухин попросил поставить Дмитрию другой диагноз. В обход диагностики. Разумеется, это было неправильно. Недопустимо. Незаконно. И неэтично. Сейчас я это понимаю.

Почему он вас об этом попросил?

Керимова: С ним договорились родители.

Они в близких отношениях? Или имело место взятка?

Керимова: Взятка. Пятьсот тысяч – это что мне сказал Золотухин. Думаю, намного больше.

Сколько из них вы получили?

Керимова: Нисколько. Я отказалась от денег.

Почему?

Керимова: Стало противно. От этих денег и от того, что сделала.

Вас не удовлетворила сумма?

Керимова: Никакая сумма не может удовлетворить совесть. А в деньгах я не нуждаюсь, спасибо за вежливый вопрос.

Хорошо. Возвращаясь к подделке документов. Что это дало?

Иноземцева: Фальшивый диагноз. И благодаря ему появилась возможность поместить Диму в интернат для детей с тяжелой умственной отсталостью.

В чем разница между реальным и выдуманным диагнозами?

Иноземцева: У Димы – слабая степень отсталости. Он отличается от нас, обычных людей, но ненамного. Он относительно грамотно говорит, может писать, заниматься творчеством на базовом уровне. Мастерить что-то. Любит рисовать. Условно говоря, его IQ ниже, чем у меня или у вас, но не сильно. Может быть, он неспособен думать так же быстро и глубоко, как мы, но всё же это легкая форма отсталости. При тяжелой форме он не смог бы сам себя обслуживать или был бы очень ограничен в этом. Не говорил бы нормально, даже ходил бы с трудом. Зависит от конкретного случая, клиническая картина может быть разной. Но в целом вот.

Как фальшивый диагноз повлияет на жизнь Дмитрия?

Иноземцева: Этот диагноз – его путь в интернат. Для этого, собственно говоря, диагноз и был нужен. Там что-то по знакомству, насколько я поняла. Теоретически его можно было бы оставить и в другом учреждении, но Спиридоновы торопились всё сделать как можно скорее до переезда.

Они еще не переехали, правильно?

Иноземцева: Нет, еще нет.

И Дмитрий еще не в интернате?