Неудобные разговоры. Как общаться на невыносимо трудные темы

Наконец, как говорит наш коллега Стивенсон Карлебах, время, которое мы проводим в легких разговорах в противопоставлении трудным, подобно разнице между годами человеческой жизни и годами собачьей жизни. Может показаться, что разговор длится в семь раз дольше, чем на самом деле. На самом деле у некоторых людей из числа наших клиентов начало исправляться внутреннее ощущение потраченного времени. После тяжелого телефонного звонка, который, кажется, длился целую вечность, они, повесив трубку, смотрят на дисплей телефона и точно отмечают, сколько длился звонок. Снова и снова они обнаруживают, что «вечный» телефонный звонок фактически длился всего четыре минуты – и касался реальных проблем.

Это и есть время, проведенное с пользой.

10. Мой разговор об идентичности постоянно застревает на этапе «или-или»: «я совершенен» или «я ужасен». Кажется, будто я просто не могу продвинуться дальше. Что с этим делать?

Давайте начнем с примера.

История Антонио

«Когда меня критикуют, будь то на работе или дома, я обычно реагирую критикой в ответ. Ситуация обостряется, либо же мой собеседник просто удаляется. Самое печальное, что это происходит даже тогда, когда я знаю, что мой критик прав! Я все время хочу ответить просто: «Это было полезно, я обязательно поработаю над этим» или «Спасибо, давайте это обсудим». Но, когда наступает нужный момент, схема повторяется, как будто я никогда раньше об этом не думал. Я знаю, что это вредит моим отношениям с людьми, но я никак не могу на это повлиять».

Поразмыслив над этим, Антонио пришел к выводу, что такое поведение уходит корнями в убеждение, что хороший и ценный человек не разочаровывает людей и никогда их не подводит. Он боится, что если все-таки подведет кого-то, то от него отвернутся или даже отрекутся близкие люди. И возможно, что еще важнее, он боится, что не сможет ужиться с самим собой: «Если я что-то и знаю о себе, так это то, что я не причиняю вреда и не расстраиваю других». Чтобы избежать чувства невыносимой вины или стыда, Антонио решает, хотя бы в текущий момент, что критика должна быть неправильной или злонамеренной. Теперь, разозлившись, он пытается показать, что ситуация на самом деле была результатом ошибок, совершенных другими людьми, в частности тем человеком, который изначально поднял вопрос.

Позже, когда его эмоции утихают, Антонио понимает, насколько провокационной и неуверенной выглядела его реакция, но он не замечает этого в моменте, когда это происходит, и не думает, что еще можно сделать. Он осознает, что даже у хороших, компетентных и высокоценных специалистов иногда бывают не совсем удачные дни, когда они принимают необдуманные или эгоистичные решения или просто ведут себя безрассудно. Но эмоционально он не чувствует, что в данный момент ему можно быть не совсем идеальным. Его сердце колотится от страха и отчаяния, а проверенные временем инстинкты берут верх.

Нам всем знакомо подобное чувство разочарования.

Почему так трудно изменить такое поведение и те представления о себе и взаимоотношениях с окружающими, которые им движут? И можно ли что-нибудь с этим поделать?

Откуда берется идентичность

Идентичность развивается из сложного взаимодействия нашего воспитания[21], жизненного опыта и того, что мы выбираем из этого опыта (другими словами, из истории, которую мы рассказываем). Мы не можем изменить свое воспитание (хотя последние исследования в области нейропластичности очень удачно ставят под сомнение это предположение) и свой прошлый опыт. Но мы можем изменить свое восприятие этого опыта.

Будучи младенцами и маленькими детьми, мы считаем само собой разумеющимся тот факт, что мы заслуживаем всего, что получаем от своих родителей – хорошего или плохого, – и выстраиваем историю, которая объяснит, почему мы этого заслуживаем. «Меня отшлепали, потому что я плохой». «Мои родители любят меня, потому что я такая милая». «Я хорошая, потому что я всегда добра к своей сестре».