Неуютное море

«Дорог каждый час», — подумал он. Невольно вспомнилась «Тайга». Плавая на ней, Карданов редко думал о циклонах. Теплоход выдерживал любой шторм. Могучая океанская волна носилась по палубам, била в надстройку, неистовствовала в бессильной ярости. Судно проваливалось в водяные ямы, поднималось на зеленые прозрачные горы. Иногда брызги долетали до окон рубки, а «Тайга» шла вперед почти не сбавляя скорости. Ему так захотелось очутиться на «Тайге», посмотреть на воду с пятнадцатиметровой высоты мостика, не видеть ее рядом, у своих ног. Если бы он мог не думать о жиденьких корпусах самоходок, об их низких бортах, о том, что может случиться! В первый раз он пожалел, что согласился идти на перегон. Он прикидывал, как поступить в том случае, если их всё-таки настигнет циклон. Он знал район. Знал, что после Юшара от ветров северных направлений нет укрытий. Надо поверить Ирине. Она утверждает, что скорость движения ветра невелика. Успеют ли они проскочить? Андрей Андреевич повертел в руках радиограмму: «…мы очень ждем вас…» Не напрасно так написано.

Капитан решительно встал со стула:

— Пойдем. Будем надеяться, что ваш циклон нас не догонит.

— Не догонит, если выдержим скорость девять миль в час.

— Должны выдержать. Но если вы скажете стоять — будем стоять.

Ирина рассматривала карту. Брови ее были нахмурены:

— Мнение синоптика совпадает с мнением капитана. Нужно идти, Андрей Андреевич. Иначе мы можем надолго застрять в Юшаре. Неизвестно, что идет за этим циклоном…

Карданов накрыл своей ладонью руку Ирины, лежавшую на столе, и крепко пожал ее.

Стемнело. Светлые ночи кончились. Чувствовалось приближение осени. Карданов смотрел назад. На обоих берегах пролива мигали створы. В сумерках еще можно было разглядеть их белые щиты с черными полосами. Как в праздничном карнавальном шествии, шли в кильватер самоходки, блестя разноцветными — красными, зелеными, белыми — ходовыми огнями. «Лангуст», идущий впереди, повернул и лег на последний выходной створ. Со стороны Карского моря пахну́ло холодом. Капитан затянул потуже пояс пальто.

«Лед близко, — подумал Карданов, — поэтому так внезапно похолодало».

В душе он еще надеялся, что им повезет и караван не встретит льда. Теперь он был уверен, что лед где-то недалеко. Он представил себе, как ледяные торосистые поля забивают выход из Юшара. Чистой воды становится всё меньше и меньше, и вот наконец ее уже нет совсем. Мешок Байдарацкой губы наполнился.

Самоходкам входить в лед нельзя. Многолетние льды с острыми подводными образованиями при первом же прикосновении повредят корпуса судов…

На востоке появилась красная полоса зари. Короткая северная ночь уходила, и над этой полосой уже отчетливо виднелось холодное, белое с металлическим отливом, небо. Это было отражение льда — «ледяное небо», так хорошо известное морякам-полярникам.

Карданов в бинокль рассматривал горизонт, надеясь отыскать серые пятна на облаках — признак чистой воды среди льда. Но чем больше светлело, тем безнадежнее становилась картина.

Самоходки вышли из пролива. Стало совсем холодно. По курсу попадались плавающие льдины. Сначала они были небольшими, но чем дальше продвигались суда на северо-восток, тем чаще попадались льдины, покрытые пористым грязноватым снегом.

Скоро впередсмотрящий закричал:

— Лед впереди!

Карданов сжал губы. И хотя он ждал этой встречи, был готов к ней, возглас вахтенного разрушил слабую надежду на быстрый проход через лед. Капитан поднял к глазам бинокль. Далеко впереди, справа и слева он увидел белую сплошную зубчатую линию — лед.

«Лангуст» остановился у кромки. Карданова вызвали в радиорубку. В наушниках хрипловатый голос капитана «Лангуста» спросил:

— Куда прикажете идти? Впереди лед.

— Вижу. Надо обойти его с юга. Думаю, что там будет легче. Если обнаружите разреженный лед, попытайтесь провести нас через него. Скоро мы получим последнюю ледовую карту авиаразведки.

Караван развернулся и взял курс на юг.

Снова нескончаемо тянулась линия льда. Спустя два часа лед поредел, появились большие разводья. «Лангуст» вошел в лед. Карданов обрадовался. Он считал, что еще несколько усилий, и они выберутся на чистую воду. Но радость его была преждевременной. Скоро лед стал сплоченней, разводья исчезли. Медленно, с трудом передвигались суда. Скрежетали у бортов льдины. Надо было поворачивать назад. Неожиданно с «Шилки» сообщили: «Самостоятельно двигаться не можем. Очевидно, повреждены винты». Карданов приказал «Лангусту» остановиться.

«…будем ждать самолет. Дальше в лед не заходите. Когда снова начнем движение, возьмете „Шилку“ на буксир». Так заканчивалась его радиограмма капитану «Лангуста».