Неукротимая

Возле родников уже шли приготовления к похоронам. Когда Джек подъехал, никто не посмотрел на него, никто не окликнул. Воины держались в стороне, уважая его скорбь. Оцепенев от горя, Джек обмыл брата, прощаясь с ним перед долгой разлукой. Он не мог поверить, что Шоцки мертв. Повешен. Немыслимая смерть для воина. Шоцки, с которым он вырос, с которым боролся и бегал наперегонки. Его лучший друг, который был ему ближе, чем родной брат. Шоцки, за которого он охотно отдал бы собственную жизнь. Которого любил больше всех на свете, кроме жены и матери. Но то была другая любовь. Шоцки был неотъемлемой частью его кровоточащей души.

Зимний ветер раскачивал шесть трупов, висевших на могучем дубе над свежими могилами трех американцев. Подъехав ближе, апачи увидели, что тела индейцев не тронуты. Взгляд Джека угрюмо скользнул по мертвым воинам, затем метнулся назад, к третьему из них.

– Это невозможно, Дати, – упавшим голосом отозвался Джек.

Джек понимал, что Луси, хотя и надеется на лучшее, готова к худшему. Остатки попавшего в засаду отряда должны были вернуться еще неделю назад. Видели ли они, как солдаты захватили Шоцки и двух воинов? Джек не знал ответа на этот вопрос и не представлял себе, как смягчить удар, который нанесет известие об их гибели. Солнце уже позолотило вершины гор, озаряя землю последними благодатными лучами, когда Джек въехал в лагерь.

Она выжидающе смотрела на него.

Родители Дати умерли. У нее не было ни братьев, ни сестер. Джек ощутил груз ответственности по отношению к ней, как к матери его ребенка. Он не желал этой ответственности, поэтому разозлился.

Сердце Джека учащенно забилось. Он отказывался ей верить – и так и сказал.

У него перехватило дыхание.

Джек тоже спешился. Он тяжело дышал, слезы застилали глаза. Это был один из самых тяжелых моментов в его жизни. Подойдя к Шоцки, он перерезал веревку и, подхватив брата на руки, опустился с ним на колени. Сдавленные рыдания вырвались из его груди. Джек долго сидел, прижимая к себе бездыханное тело. Он был не в силах постигнуть случившегося.

Фигура Дати изменилась. Грудь пополнела, талия раздалась. Джек поймал себя на том, что смотрит на ее округлившийся живот. Он взглянул на ее лицо с гладкой кожей и здоровым румянцем и встретил взгляд ее темных глаз.

– Спроси у кого хочешь, – ответила Дати. – Многие мужчины пытались – и не раз – затащить меня в свою постель. Но я отказывалась – даже от предложений выйти замуж. Чего только они не говорили: что я глупа, что слишком много о себе воображаю. А когда выяснилось, что я жду ребенка, всех как ветром сдуло. Так всегда бывает. – Она помолчала. – Здесь нет мужчины, который мог бы назвать его своим. Кроме тебя.

Апачи оставили разведчиков, прежде чем сняться с лагеря в каньоне Гудвина и отойти в горы Чирикауа, где располагался укрепленный лагерь Кочиса. Один из них вернулся и принес мрачное, но вполне предсказуемое известие о казни пленных индейцев. Джек, Кочис и еще несколько воинов спустились с гор, чтобы похоронить тела. Опасность была невелика, поскольку войска, прихватив с собой кареты с пассажирами, ушли с перевала Апачи.

Глава 59

Вымывшись и окурив себя благовонными дымами, апачи тронулись в обратный путь. Джек ехал с воинами, ощущая нарастающий гнев, слепой и безрассудный. Лишь одна внятная мысль пробилась через пелену горя, застилавшую его мозг: месть.

– Но ведь это случилось всего лишь раз.

Он инстинктивно чувствовал, что, если Кэндис узнает об этом, их браку придет конец. Ей нет дела, что мужчина может иметь несколько жен. Да и срок зачатия у них слишком близок, поэтому едва ли она поверит, что он не спал с Дати после нее. И как бы дело ни повернулось, петля затянется только туже. У него опять нет выбора.

Весть о его прибытии быстро разнеслась по стойбищу. Джек спешился, глядя поверх голов окруживших его мужчин, которым не терпелось услышать новости о войне. Апачи связывались между собой с помощью сигнальных дымов, разводя цыпочку костров. К этому времени все племена, обитавшие на обширном пространстве от Мексики на юге до Колорадо на севере, знали, что Кочис вышел на тропу войны против белых. Джек едва отвечал на хор дружеских приветствий, не сводя глаз со спешившей к нему Луси, за которой следовала Дати. Взгляды Джека и Луси встретились. Собравшись с духом, он двинулся ей навстречу, расталкивая толпу. Побледнев, Луси остановилась. Она что-то произнесла, и хотя Джек не слышал ее слов, но понял, что это отрицание. Он подошел к ней и схватил за плечи.

Она питала его ум, согревала тело и душу, помогала сохранять рассудок в течение следующей недели, проведенной в скорбном уединении. Погруженный в свое горе, Джек ничего не замечал, ни с кем не общался, не мог есть. Лагерь притих, временами оглашаясь плачем и причитаниями женщин, потерявших близких. Все ждали, пока кончится срок траура Кочиса, гадая, сколько он протянется. Вождь ни с кем не встречался, и никто не видел его.

Джек нашел Дати у костра и присел рядом на корточки.