Неукротимая

– А ты… тебе пришлось с ним спать? После того, как я ушел?

– У него было сотрясение мозга. Я сказала всем, что ты заставил меня отомкнуть наручники после того, как ударил его. А поскольку ты приковал меня к кровати, никто не усомнился в моих словах.

– Мне очень жаль, что пришлось оставить тебя.

– Так было лучше для нас обоих. Легкая улыбка тронула его губы:

– Им, наверное, было не до расспросов, когда они очухались.

– Я очень боялась.

– Так было нужно, Кэндис. Вместе мы не смогли бы выбраться.

– Я боялась не за себя, Джек.

– Все хорошо, – сказал он, притягивая ее к своему большому крепкому телу. – Все позади, Кэндис, любимая, все позади.

Она приникла к нему, чуть не плача.

– Я уже думала, что ты никогда не вернешься!

– Ну и дурочка. Неужели ты действительно надеялась отделаться от меня?

Кэндис подняла на него влажные глаза и с изумлением заметила, что в его глазах стоят слезы.

– То, что я написала в записке, – неправда, Джек. Я никогда не переставала любить тебя.

– Я это понял в форте Бьюкенен.

– Но ты сомневался в этом раньше?

– Ты же бросила меня.

– Я не могла иначе. Кристина заслуживает большего, чем ты хотел ей дать. – Слезы заструились по ее лицу.

– А ты хоть раз поинтересовалась, как я представляю себе ее будущее? Что ты хочешь этим сказать?

– Мы начнем все сначала, Кэндис. Ты, я, Кристина и Шоши. Мы поедем в Калифорнию. Ты поедешь со мной? – В его голосе прозвучала мольба.

– Ты ушел от Кочиса?

– Если бы ты чуточку подождала, я бы рассказал тебе все, вернувшись. Я ездил не на разведку. Был в форте Брекенридж.

– Джек выдержал ее взгляд. – Чтобы покончить со всем. Я убил лейтенанта, который приказал повесить пленных. Я отомстил за Шоцки. – Он умолк, с трепетом ожидая, что она ужаснется и замкнется в себе. Но ничего подобного не случилось.

– Все и вправду кончено? – Кэндис прильнула к нему.

– Да, клянусь тебе. Мне понадобилось время, чтобы понять, что для меня всего важнее. Но теперь я знаю, что самое главное в моей жизни – ты и наши дети. Ты поедешь со мной? Позволишь мне увезти тебя отсюда и сделать счастливой? – В его голосе звучала мольба. Джек сжал лицо жены в ладонях. – Обещаю, ты будешь счастлива.

– А ты послушаешься, – улыбнулась сквозь слезы Кэндис, – если я скажу «нет»?

– Нет.

– Я поехала бы, – сказала она, – даже к Кочису, если бы ты решил вернуться к нему. Я не могу без тебя жить, Джек.

Он стиснул ее в объятиях.

– Я люблю тебя. И на этот раз проповедник будет настоящий, это я тебе обещаю.

– Я люблю тебя, – повторила Кэндис, – муж моего сердца.

Джек прильнул к ее губам.

– Я люблю тебя, – шепнул он, покрывая поцелуями ее волосы, лицо и уши. – Я безумно люблю тебя, Кэндис. – Его губы нежно пощипывали ее губы, руки гладили спину. – Как ты могла подумать, что я покину тебя, любимая? Никогда! – Он завладел ее ртом. – Я последовал бы за тобой даже через семь морей. Нет такой пустыни, такой горной вершины и лесной чащи, которые удержали бы меня вдали от тебя. На земле нет места, где ты могла бы скрыться от меня. Неужели ты еще не поняла этого, любимая?

Вместо ответа Кэндис взяла лицо Джека в свои ладони, зарывшись пальцами в его волосы, а он снова и снова целовал ее.

Глава 91

Кэндис смотрела в окно своей спальни, не замечая пыльного двора, загонов, амбаров и стен, окружавших ранчо «Хай-Си». Она видела перед глазами Джека, присевшего на корточки перед вигвамом рядом с Дата и Шоши. Слезы навернулись у нее на глаза. Но разве не этого она хотела?

Нет! Кэндис всегда рассчитывала, пусть неосознанно, что Джек последует за ней, скажет о своей пылкой любви и предложит начать новую жизнь где-нибудь за пределами территории. Ничего подобного, однако, не случилось. И она ломала голову, не в силах понять, зачем Джек так рисковал, явившись в форт Бьюкенен, если не намерен приходить за ней сюда.

Майор еще не очнулся, когда в комнату ворвались два солдата. Это Кэндис осенило позвать их на помощь. Они вытаращили глаза, увидев ее совершенно нагую, прикованную к кровати, майора на полу с расстегнутыми штанами и никаких следов пленника. Ввиду исключительной пикантности ситуации немедленно послали за капралом Тарновером, и тот взял дело в свои руки. Часовым пригрозили военным трибуналом, если они обмолвятся хоть словом о том, что видели. И поскольку никому и в голову не могло прийти ничто иное, Тарновер предположил, что Джек оглушил майора, завладел его револьвером, заставил Кэндис отомкнуть наручники, а затем из чистой злобы приковал ее к кровати. Даже Брэдли поверил в это. Майор, получивший серьезное сотрясение мозга, принес Кэндис свои извинения и спустя два дня отослал домой с небольшим эскортом.

Кэндис догадывалась, что представляет собой впечатляющее зрелище, явившись на ранчо в изношенной до дыр одежде, с облупленным носом и колыбелью за спиной. Отец и братья долго и ошарашено разглядывали ее. Молчание затянулось. Вздернув подбородок, Кэндис спокойно сняла колыбель и взяла Кристину на руки. Улыбнувшись дочери, она посмотрела на Люка:

– Не хочешь поздороваться со своей племянницей? Люк, выйдя из транса, стремительно шагнул к сестре.