Неукротимая

Вэра осматривалась, выпучив глаза, наблюдая, как еще одна группа людей идет перед лошадью Джероса, когда в глубине ее сознания мелькнуло воспоминание. Император Сулиан рассказывал о перенаселенности Басуры.

За ужином он упомянул, что готов предложить землю магики в обмен на честную торговлю с островом. Тогда она не особо задумывалась об этом, идея казалась ей чуждой и не имеющей отношения к делу, но если все города Басуры были так переполнены, девушка не понимала, как король Весстан мог сказать нет. Виной тому его нежелание смешивать магики и людей?

Для населения, которое могло излечить большинство травм и болезней и жило куда дольше, чем люди, их переизбыток был очевиден. Опять же, с учетом того, что Джарен рассказал о скверне, мешающей их способностям, возможно, так будет не всегда.

Отведя взгляд от магики, выстроившихся вдоль улицы, Вэра окинула взглядом окружающий ее пейзаж – или то, что можно было бы назвать пейзажем посреди оживленного города. Как и в Окридале, повсюду были яркие пятна, но не только в одежде его обитателей.

Везде, куда бы Вэра ни посмотрела, все было разноцветным, казалось, яркости добавляют всюду, чтобы здания не казались серыми и унылыми. Яркие плакаты свисали с навесов у дверей, привлекая внимание к тому, что продается в каждом магазине, на подоконниках стояли горшки с цветами, а темно-зеленые лозы плюща росли между дверными проемами и стенами домов.

И где-то в хаотической красоте этого города жил ее отец, совершенно не подозревая о ее существовании. Что он подумает, когда увидит ее? После всех лет уверенности в том, что она мертва, поверит ли он, что она та, за кого себя выдает?

А что, если он никогда даже не думал о ней? Что, если он захочет отослать ее? Должна ли она найти способ доказать, кто она такая? По словам Джероса, одной ее внешности будет достаточно, но, тем не менее, это волновало Вэру.

Девушка хотела спросить совета, но без присутствия Дэдрина Джерос не желал обсуждать ее родителей и причины, почему она не жила с ними. Вэра старалась не мучиться от неизвестности. В любом случае она не могла изменить прошлое. Она могла только надеяться, что у них была веская причина так поступить, – думать иначе было слишком больно.

Кроме того, Джерос открыто разговаривал с ней в первый день их путешествия, рассказывая историю за историей о том, какой избалованной и раздражающей она была в детстве. Как Вэра пряталась в темных углах, чтобы до смерти напугать Джарена, или как она цеплялась за одежду Джероса, таскаясь за ним и плача, пока не получала то, что хотела.

Ей было трудно верить его описаниям, и она, возможно, не поверила бы, если бы Джарен не подтверждал их тихим смешливым ворчанием. Вэра не помнила, чтобы когда-нибудь была беззаботной или вредной. Элрик вспоминал, что она неделями отказывалась разговаривать, а позже говорила только тогда, когда ее об этом просили.

Что произошло той ночью, что полностью изменило ее, превратило в тихую мышку, которой она стала? И что заставило ее забыть об этом? Когда Вэра выразила разочарование по поводу того, что не может вспомнить ни одну из его историй, Джерос отмахнулся от нее, уверенный, что воспоминания со временем вернутся. Он сказал, что травма – это хитрый зверь, который не подчиняется никаким правилам, кроме своих собственных, и только время и терпение могут его укротить.

Вэра взглянула на него. В отличие от их первого дня, во второй он почти ничего не говорил. Она заметила перемену в его настроении и отказалась от своих вопросов, предположив, что он просто устал и скучает по дому. Но чем ближе они подходили к Нарисе, тем тише он становился, и она начала задаваться вопросом, было ли дело только в усталости?

Что король Весстан сделает семье Джарена за то, что они лгали ему все это время? И если бы они не солгали, если бы он был в курсе всего, стал бы он винить их в ее возвращении? Вэра знала, что сделал бы император Сулиан, но она понятия не имела, как правит король Весстан.

Ее желудок скрутило при мысли о том, что Джероса накажут из-за нее. Даже зная, что у него есть секреты, которые ей, вероятно, не понравятся, она не могла не чувствовать связь с ним. Он напомнил ей Трея, вернее, Трей мог бы быть таким в его возрасте.

Если бы не напряжение и стресс, вызванные ее внешним обликом, она была уверена, Джерос был бы таким же жизнерадостным, как ее друг. Он шутил не часто, но те разы, когда это случалось, его чувство юмора было таким же нелепым, как и у Трея.

Вэра закрыла глаза, вспоминая, как она себя чувствовала, когда впервые увидела лицо своего друга. Какой яркой и приветливой была его улыбка. Боги, она скучала по нему. Его заразительный смех, его насмешки, даже то, как он подшучивал над ней и сводил ее с ума, всего этого ей не хватало.

Что он делал прямо сейчас? Он никогда не говорил о том, чем занимался, когда Итан не был в разъездах, а она и не думала спрашивать. Девушка не могла представить, что Итан приказывал всем двенадцати охранникам следовать за ним по его собственному дому. Верно?