Неукротимая красавица

– На невольничий рынок. Ты женщина строптивая и упрямая, вот я и хочу показать, что произойдет, если ты будешь противиться моему повелителю. Его спальня должна быть подобна цветущему саду – аромат, красота и восторг чувств. Если не уступишь великому визирю, станешь брыкаться и сопротивляться, он прикажет тебя продать. Если такое случится, вы со своей служанкой, вне всякого сомнения, будете разлучены, и вполне возможно, что твоя изысканная красота привлечет внимание какого-нибудь работорговца с Аравийского полуострова или из африканской глубинки. Не думаю, что тебя обрадует перспектива стоять на помосте нагой, где тебя будут трогать все, кому не лень. Также не думаю, что тебе понравится быть проданной какому-нибудь племенному вождю из джунглей. Если же ты сама придешь к моему хозяину, будешь нежной и ласковой, то безопасность и комфорт тебе обеспечены. Выбор за тобой.

Катриона посмотрела на старшего евнуха в упор.

– Зачем ты мучаешь меня, Хаммид? Ведь прекрасно знаешь, что мне придется уступить твоему хозяину.

Евнух удовлетворенно кивнул.

– Ты умная женщина, моя красавица, но если думаешь, что моему господину достаточно только твоего тела, то ошибаешься: он это сразу почувствует и будет оскорблен. Ему нужно все – и душа, и тело.

– Но я не могу! Ты не должен требовать от меня этого, Хаммид!

– Только так и не иначе! – жестко заявил старший евнух.

В молчании они продолжали двигаться до тех пор, пока рабы не остановились и не поставили паланкин на землю. Старший евнух выбрался наружу и, протянув руку Катрионе, помог выйти и ей.

– В городе много невольничьих рынков, но на этом продают только красивых женщин.

Катриона осмотрелась вокруг и увидела множество женщин разного возраста, различных комплекций и цветов кожи. На возвышении как раз шел торг за очень красивую девушку. Она стояла на помосте обнаженная, и покупатели без всякого стеснения ощупывали ее, заглядывали в рот, совали руки в промежность. Ее лицо горело от стыда, а в глазах застыл такой страх, что Катриона даже поежилась. В конце концов девушка была куплена мужчиной с огромными усами. Торг продолжался не меньше часа, а затем Хаммид присмотрел черкесскую девушку лет тринадцати, светловолосую и светлокожую, и ввязался в состязание за нее. Когда, наконец, он обошел всех остальных покупателей, Катриона услышала его слова работорговцу:

– Отправь девицу во дворец Чикала-заде-паши.

Затем они с Катрионой вернулись к паланкину, а когда двинулись обратно, она негромко произнесла:

– Я приложу все усилия, Хаммид, но не могу ничего обещать, для меня все это не так-то просто.

Он улыбнулся.

– Вот и хорошо! Я в тебе не ошибся. Ничего не бойся, красавица. Я дам тебе время смириться, привыкнуть к своему новому положению. Ты будешь счастлива, обещаю. Визирь великолепный любовник, и удовлетворит тебя так, как ни один мужчина ранее. Он подобен молодому быку – горяч и неистощим.

Катриона потупилась, пытаясь скрыть румянец, проступивший на щеках. Прошло уже несколько недель, как она была с мужчиной, и ей уже безумно хотелось плотской любви, но она скорее умерла бы, чем позволила Хаммиду понять это. Евнух обо всем догадался сам и, улыбнувшись, сказал:

– Я выбрал для тебя турецкое имя: Инчили, то есть Жемчужина, а твою служанку мы будем звать Марой.

Следующие несколько дней прошли спокойно. Хоть Катрионе и было позволено общаться с другими женщинами гарема, она не чувствовала особой потребности заводить подруг. Конечно, любопытно было бы увидеть Латифу-султан, жену визиря, но такого случая не представилось.

Она провела в гареме уже более двух недель, когда однажды, возвратившись во второй половине дня из бани, обнаружила в своей комнате старшего евнуха Хаммида.

– Сегодня вечером я намереваюсь представить тебя визирю.

– Так скоро? – испугалась Кэт, ошеломленная известием.

– Время самое подходящее. Пойдем сегодня, Инчили, ведь ты же не девственница, а опытная женщина. Разве твое роскошное тело не скучает по мужской ласке? И ты не хочешь ощутить внутри себя мужскую твердость? Сколько времени прошло с тех пор, как ты наслаждалась в объятиях любовника?

– Перестаньте, – прошептала Кэт. – О, пожалуйста, перестаньте!

– Я подобрал для тебя особую одежду. Приду за тобой ровно в восемь.

К назначенному времени ее уже облачили в прозрачнейшую розово-лиловую кисею, шальвары у лодыжек были перехвачены узенькими тесемками, расшитыми золотой и серебряной нитями; такой же поясок охватывал бедра чуть ниже пупка. Миниатюрное болеро без рукавов, обшитое по краям жемчужинами, едва прикрывало роскошные груди. Ее лицо было, разумеется, скрыто под покрывалом. Другое покрывало, более длинное, скрывало всю фигуру. Несмотря на теплый летний вечер, Катриона дрожала в ожидании Хаммида.

Хаммид пришел с рабами, которые несли небольшой паланкин, и сопровождал его до самой спальни визиря.

– Сегодня я войду в покои господина вместе с тобой. Не надо бояться, Инчили. Чикала-заде будет добр с тобой.

Наконец они прибыли к покоям визиря. Хаммид, поддерживая Кэт за локоть, ввел ее в комнату.