Неукротимая красавица

Хаммид понимающе покивал. Такое порой происходило с новыми обитателями этого места. Можно было кое-чем поступиться, и немалым, лишь бы Инчили осталась довольна. Уже не первый год старший евнух пытался найти женщину, которая уравновешивала бы влияние Латифы-султан на его владыку. Оттоманская принцесса, красивая и умная, исполняя свой долг, родила повелителю трех сыновей и двух дочерей, но особой тяги к плотским радостям не испытывала, а посему не имела ничего против большого гарема, который содержал ее муж, чтобы удовлетворять свой неуемный аппетит к наслаждениям. Хаммида всегда заботило, как бы хозяин не попал под влияние какой-нибудь недостойной женщины, которая, окажись прирожденной интриганкой, могла бы превратить любовно взлелеянное старшим евнухом детище в поле битвы. А если бы она еще оказалась и образованной и разбиралась в политике, то могла бы даже оказывать влияние на международные отношения, поскольку Чикала-заде был визирем султана Мухаммеда.

В Инчили он увидел именно такую женщину, которая соответствовала его планам. Опытный Хаммид быстро понял, что Катриона не только умна, хорошо образована, но и, несмотря на любовь к телесным радостям, еще и высоконравственна. Эта красавица обладала мудростью, какую редко встретишь в женщине. Хаммид даже считал, что Латифа-султан и Инчили могли бы подружиться, а он, общаясь с обеими, надеялся оказывать деятельную помощь Чикала-заде в осуществлении функций великого визиря. Поскольку старший евнух был человеком амбициозным, управлять хозяйством знатного вельможи стало для него целью, за которую стоило побороться.

– Я раздобуду для тебя разрешение гулять в саду Латифы-султан – он не огорожен стенами, имеет выход к морю – а еще предложу нашему владыке брать тебя с собой покататься на лодке. Тебе понравится. – Кэт машинально кивнула, а он продолжил: – А потом, когда совсем освоишься, я позволю тебе выходить в город, посещать базары.

– О да, пожалуйста, Хаммид! – обрадовалась Катриона.

– Отлично! Ну как, полегчало?

– Да.

Он ласково ей улыбнулся.

– Ты меня успокоила, Инчили. Наш господин нынешним утром поделился со мной, какое наслаждение ты ему доставила: удовлетворила так, как не могла ни одна другая до тебя. Сегодня вечером ты пойдешь к нему опять.

От его заявления мысли Катрионы пустились вскачь, обгоняя одна другую. Про себя она решила, что если уж все равно придется это переносить, то не грех поиметь и выгоду. Так будет лучше и ей самой, и Сюзан.

Она посмотрела на старшего евнуха.

– У меня совсем нет одежды. Последняя служанка в этом гареме имеет больше нарядов, чем я! Мне что, будут выдавать жалкие полоски кисеи на каждую ночь? Если уж господин хочет, чтобы я его услаждала, мне должно быть позволено выбрать наряды по моему вкусу. Поверь моему опыту, Хаммид, чтобы удержать мужчину, требуется гораздо больше, чем талант в постели. Или вас не волнует, как скоро Чикала-заде пресытится мной?

Хаммид пришел в неописуемый восторг. Пусть она еще не готова отдаться своему владыке до конца, но этот типично женский интерес к нарядам сулил большие надежды.

– Я пришлю к тебе торговок с базара, так что сможешь выбрать все, что захочется. Но а если предпочтешь ткани, наши швеи сошьют платья любых фасонов. Ты можешь также подобрать себе драгоценности, косметику, благовония – в общем, все, что нужно. Ну а я позабочусь, чтобы этим женщинам заплатили.

Торговки буквально завалили Катриону товарами, и она решила не скромничать: выбрала несколько дюжин разных кружевных блузок, как белых, так и цветных, шальвары с подходящими по цвету и покрою жакетами и длинные восточные халаты лимонно-зеленого, розовато-лилового, сиреневого, лазурного, светло-голубого и ярко-розового цветов. Приобрела она и несколько рулонов ткани: темно-голубой шелк, затканный крошечными серебряными звездочками, плотный красный атлас, светло-зеленую парчу, затканную золотой нитью, – и два рулона кисеи – золотой и серебряной.

У торговки косметикой она приобрела лишь краску для век, отказавшись от ртутных белил, хны и красной пасты для губ.

Торговке благовониями повезло больше: она продала Катрионе три хрустальных флакона с мускусом, с жидкостью, пахнущей весенними полевыми цветами, и с настоем на лесных папоротниках и мху.

Затем появилась женщина с лотками драгоценностей, и Катриона, пересмотрев их все, выбрала по дюжине тонких золотых и серебряных браслетов. Ее интерес привлекли также золотые цепочки искусной работы, как без украшений, так и с камнями: гранатами, аметистами, топазами, аквамаринами и оливинами. Понравились ей и были приобретены четки из розовых и белых кораллов, лазурита и жадеита, а еще жемчуга, нанизанные на тонкую золотую проволоку, и подходящие к ним серьги.

Осман попытался протестовать против ее причуд, но она его сразу же осадила:

– Ступай к старшему евнуху, насекомое! Я повинуюсь только ему.

Осману не оставалось ничего иного, кроме как заплатить торговкам, и те убрались восвояси, счастливые.