Неукротимый, как море

Саманте еще не доводилось встречать людей, при виде которых ее переполняло чувство благоговейного трепета. Оказывается, за капитаном тянулась не просто молва или внушительный перечень полулегендарных подвигов, о которых рассказывал Эйнджел; и дело далеко не в одной лишь физической силе, которую он только что продемонстрировал на глазах всей команды «Колдуна», в том числе и Саманты, которая жадно прислушивалась к радиообмену по УВЧ-каналу... Девушка вновь склонилась над спящим и увидела, что даже во сне линия его подбородка была жесткой и бескомпромиссной и что мелкие морщинки и прочие следы, которые нелегкая судьба высекла на этом лице, особенно в уголках губ и глаз, лишь подчеркивали его властность и целеустремленность – лицо человека, который диктует жизни свои собственные правила.

Да, она хотела его. Эйнджел был прав, Господи Боже, как он был прав! Кто говорит, что не существует любви с первого взгляда? Только глупец!

Саманта заставила себя отвернуться, взяла стеганое одеяло, что лежало в ногах койки, и накрыла спящего мужчину. Она замерла на секунду – и бережным, материнским жестом поправила прядь его густых темных волос.

Хотя капитан даже не шевельнулся, когда ему поднимали ноги или накрывали одеялом, он почти проснулся от этого легчайшего из касаний. Вздохнул, повел плечом, а затем хрипло прошептал: «Шантель, ты?..»

Саманта дернулась от болезненного укуса ревности: имя другой женщины пронзило ее словно кинжалом. Девушка круто развернулась и вышла, однако в кабинетной части каюты вновь замедлила шаг и остановилась возле письменного стола.

Поверх внушительной, переплетенной в кожу судовой торговой книги небрежно разбросаны личные вещи – всяческая мелочь: золотой зажим с толстенькой пачкой денег в разносортной валюте – пятифунтовые английские банкноты, пятидесятидолларовые купюры США, дойчмарки и франки. Золотой «Ролекс», опять-таки золотая зажигалка «Данхилл», инкрустированная одиноким белым бриллиантом, и умопомрачительный о характере их владельца. Чувствуя себя настоящей воровкой, девушка раскрыла бумажник.

Дюжина кредиток в аккуратных пластиковых чехольчиках: «Америкэн экспресс», «Дайнерс», «Бэнк Америкэн», «Карт-бланш», «Херц», «Пан-Ам» и прочие. А самое главное – напротив них, в окошечке, – цветной фотоснимок. Три человека: сам Николас, глава семейства (в морской фуфайке, лицо бронзовое, волосы лихо развеваются), кудрявый мальчик с серьезными глазами и милой улыбкой (в спасательном жилете поверх ветровки) – и женщина. Саманта таких красавиц в жизни не встречала.

Девушка закрыла бумажник, аккуратно вернула его на стол и покинула каюту.

Дэвид Аллен вот уже минуты три тщетно вызывал по интеркому капитанскую каюту. Нетерпеливо похлопывая раскрытой ладонью по штурманскому столу красного дерева, он следил за тем, как сходит с ума окружающий мир за окном ходового мостика.

Почти два часа ветер без устали дул с норд-веста, ни разу не упав ниже тридцати узлов. Впрочем, «Колдун» – хотя и был связан с «Золотым авантюристом» буксирным канатом – до сих пор вполне беззаботно выдерживал сильное волнение, поднявшееся на входе в бухту.

Старпом выполнил полученный приказ: сначала поперек юта «Авантюриста» выстрелили нейлоновым бросательным концом, который был сращен с промежуточным шкентелем, а затем люди Бейкера выбрали его вместе с главным буксирным канатом.

Основную работу проделал брашпиль лайнера: он сам стягивал буксирный канал с лебедочного барабана, который располагался в подпалубном кормовом отсеке «Колдуна». Нитка каната проходила через буксирный клюз непосредственно под кормовым ходовым мостиком, где и стоял Дэвид, контролируя каждый дюйм хода и люфт барабана легкими прикосновениями к управляющим рычагам.

Опытный матрос способен управиться с массивным канатом сноровистее рыболова, который вываживает лосося в стремительных водах горной речушки: то притормозить сбег ленточным стопором, то позволить свободное вращение, выбрать слабину или туго набить канат с усилием в полтысячи тонн, – а в самом предельном, экстренном, случае можно ударить по кнопке гильотины, и тогда каленый стальной нож перерубит гибкое тело каната, мгновенно освободив буксируемое судсвоим же спасателям.

Работа требовала виртуозных навыков, и на все про все ушел добрый час, однако теперь буксировочная система была на месте.

Одним из важнейших ее компонентов была разгрузочная траверса, формой напоминавшая трехлучевую звезду. Два луча этой звезды посредством тросов были связаны со швартовными кнехтами, симметрично расположенными на корме по обоим бортам «Авантюриста».

Имелся также абсорбер из белого нейлона, чей диаметр в три раза превышал обхват бедра взрослого мужчины. Его эластичность позволяла поглощать резкие рывки, от которых стальной трос мог попросту лопнуть. И наконец, к третьему лучу траверсы через абсорбер был прикреплен собственно буксирный канат, чей коренной конец был заведен на «Колдун», который стоял в тысяче ярдов от берега.