Неупокоенные

Когда терпеть уже сил не было, он быстро вскочил и на согнутых ногах побежал в ванную. Трентон рванул дверь и запер ее. По крайней мере, он подумал, что запер. Но его желание поскорее снять штаны и возросшее донельзя напряжение привело к социальному унижению – да, надо было проверить замок дважды. Лэнни Бак ввалилась в ванную меньше, чем через минуту, потому что ее рвало всю вечеринку, и застукала Трентона, так сказать, на горячем – голова запрокинута, штаны спущены, в руках орудие преступления, глаза закрыты. Он практически плакал от наслаждения и облегчения.

«Дрочила!» – Деррик задал ритм, остальные подхватили хором: «Дрочила! Дрочила! Дрочила!»

Когда он убегал, то даже не застегнул ремень. По дороге в кампус хлопья снега таяли у него на щеках и смешивались со слезами. И он знал, что в «Андерсоне» он больше не задержится.

Иногда он мечтал о том, что убьет Деррика, а не себя. Но Трентон сам признавал, что у него кишка тонка.

Из коридора послышались шаги. Минна открыла дверь прежде, чем Трентон успел положить пистолет обратно в ящик. Она несла еще коробки.

– Да ну! – сказала она. – Ты наконец-то решил помочь!

Трентон все утро успешно отлынивал от работы, ссылаясь на боль в ноге. Минна прекрасно понимала, что он притворяется, но ничего не говорила. К тому же у нее не было права ему что-то предъявлять после того, что она натворила.

«Вот она, жизнь, – думал Трентон, – людям известны твои секреты, но и ты кое-что на них имеешь, и поэтому они не выдадут тебя. Все ходят друг под другом, как в гигантском сэндвиче».

Минна бросила на пол пустую коробку и поддела ее ногой за край, чтобы перевернуть на правый бок.

– Смотрю, ты обнаружил папин маленький секрет. Ну, один из них.

Теперь, когда она увидела пистолет, Трентон понял, что может спокойно положить его обратно в стол. Он почувствовал облегчение, когда выпустил его из рук. И на всякий случай открыл и закрыл еще несколько ящичков, чтобы Минна подумала, что он просто так копался в столе, из банального любопытства, и чисто случайно наткнулся на пистолет.

– Я просто посмотрел, – проговорил Трентон.

– Ты же никого не собирался пристрелить? – спросила Минна.

– Не сегодня, – ответил он. И сам не понял – шутка это была или нет.

– Мне бы стоило пристрелить маму, – сказала Минна как бы между делом. Несколько прядей ее волос выбились из хвостика, и она забрала их за ухо рукой. – В этой комнате мы с тобой никогда не играли в детстве, да?

В самом нижнем отделении стола Трентон нашел коробочки, в которые были небрежно напиханы какие-то открытки, примерно штук шесть. Он открыл одну из них и отшатнулся.

– Фу!

– Что там? – спросила Минна.

– Волосы. – Трентон вынул из открытки маленькую прядку темных волос, перехваченную выцветшей синей резинкой. На открытке не было никаких подписей. И послания тоже не было. Только напечатанные слова: «Думаю о тебе».

Минна быстро вскочила, выхватила у него из рук и открытку, и прядь и запихнула обратно в стол.

– Не трогай папины вещи, – прошипела она.

– Я думал, что могу помочь, – сказал Трентон.

– Значит, не можешь. – Минна резко закрыла дверцу ногой. А после стояла у стола примерно минуту, потирая виски, и Трентон с отвращением подумал, что через несколько лет она будет очень похожа на мать.

– Я старею, – проговорила Минна, как будто прочитав мысли брата. Трентон ощутил укол совести.

– Тебе только тридцать.

– В следующем месяце будет тридцать один. – Она сняла одну из коробок с книгами с кресла у стола, поставила ее на пол, а сама села в кресло с коротким вздохом и прикрыла глаза. – Тут кто-то умер, ты знал?

Трентона это заинтриговало:

– О чем ты?

– Тут труп нашли, застреленного человека. Прямо здесь. За несколько лет до того, как папа купил этот дом. Вся стена была мозгами заляпана, – она открыла глаза, – я помню, как мама с папой об этом говорили, когда мы только-только сюда переехали.

Это была первая интересная новость, которую Трентон услышал об этом доме.

– Почему ты мне раньше не говорила?

Минна пожала плечами:

– Ты был еще маленьким. А потом я, наверное, забыла.

Трентон обмозговал эту информацию и счел ее очень интересной.

– Это было как бы… убийство? – Это слово было очень приятным, оно отвлекало от повседневной рутины. Как легкое опьянение.

– Я не знаю деталей, – сказала Минна. Казалось, она потеряла интерес к разговору и начала выковыривать грязь из-под ногтей.

И в воцарившейся тишине Трентон снова это услышал. Голос. Ну, может, не совсем голос – словно обычные поскрипывания и шорохи старого дома неожиданно облеклись в словесную форму. Как будто в детстве, когда он слушал шелест ветра в листве и думал, что понимает, что тот ему говорит. Но сейчас это произошло не в его воображении, а в реальности.

Кто-то точно что-то сказал. Определенно.

– Ты это слышала? – он повернулся к сестре.

– Что слышала? – Минна подняла на него взгляд. – Эми меня звала?

Трентон отрицательно помотал головой.

Минна прислушалась. И пожала плечами:

– Ничего не слышу.