Неутолимый Голод: Тупиковая ветвь

Как только тошнота отступила, и Денис смог снова открыть глаза, маг увидел, что другой конец зелёного ростка уходит прямо в землю под ним. И каждый раз, когда стебель зажигался светом, земля покрывалась паутиной сияющих голубых прожилок.

Какое-то время он ещё посматривал, изгибаясь, на то, как пульсировал росток, и пытался понять, что это могло значить. Но вдруг пульсация закончилась, и уходивший в землю побег перекрутился, словно в напряжении, а потом стремительно усох.

И тут Денис осознал, что снова не чувствует главного — магической энергии внутри!

«Тиа!..» — машинально позвал он.

Но ответом было молчание. Маг чаще задышал и заёрзал в стискивавших тело лианах.

«Тиа!!!» — снова позвал он что было мочи.

И снова — ничего. Даже отголоска.

Жуткая, леденящая душу догадка вспыхнула в мозгу — этот побег, который похожие на обезьян рыжие аборигены воткнули в его живот, капля за каплей выкачал в землю его драгоценную, новообретённую силу. Возможно, до конца. Возможно, вместе с тем, что связывало его с Тиа…

Ещё бы пару секунд — и на глаза Дениса от этого, скорей всего, навернулись бы слёзы. Но они не успели — вслед за страшной догадкой на него мощно, в полный рост накатила волна того, что приходило вслед за потерей Силы.

Всё тело свело судорогой, так сильно, что несколько секунд невозможно было вдохнуть. Денис попытался закричать, но смог выдавить из себя лишь слабый хрип. Глаза полезли из орбит, во рту мгновенно пересохло так, что засаднило, а в том месте, где была его пустая «чаша», словно образовался вакуум — все его внутренности будто потянуло туда, чтобы хоть чем-нибудь заполнить эту зияющую болью пустоту.

Вероятно, он висел связанным уже какое-то время. И не творил заклятий много дольше, чем когда-либо до этого. Вдобавок, он только что был «высосан» досуха проклятым ростком. А потому его новый, обещанный Источником Неутолимый Голод не заставил себя ждать.

Тиа говорила, что это будет невыносимо. Что ж… она выразилась слишком мягко.

Вслед за физической волной накрыло и разум. Сознание выжгло до основания одной-единственной ослепительно яркой мыслью: «Магия! Сотвори магию! Любое заклинание! Сейчас!!!».

Но силы не было ни капли.

Кажется, Денис закричал и закачался, трепыхаясь, на лианах, как пойманная рыба на крючке. Но ничего этого он не чувствовал. Всепоглощающий животный зов внутри заполнил его до краёв, выплеснулся через край, и мир вокруг перестал существовать.

* * *

Кажется, он снова отключился. Потому что через какое-то время маг снова пришёл в себя от того, что вверху живота больно пульсировало. Он разлепил глаза и скосил их туда. Из раны, зиявшей там, где раньше торчал вросший побег, сочилась кровь. Денис почувствовал, что под костюмом его грудь уже стала липкой и теперь кровь стекала по шее к подбородку.

Маг тихо застонал. Он всё ещё ощущал отголоски приступа, оставшегося с ним в виде лёгких судорог и помутнённого рассудка. Но те понемногу отступали, и сознание вновь заволакивало красным туманом теперь казавшимся таким милосердным.

Проморгавшись и вывернув голову, маг увидел, что уже начинало смеркаться. И что прямо под ним собралось десятка полтора четырёхглазых рыжих аборигенов, возглавляемых ещё одним — таким же рыжим, но с пятью глазами, последний из которых находился на самой макушке его несуразно вытянутой головы. Этот пятиглазый был одет куда лучше остальных. В накидки из голубоватой шкуры, покрытой короткими волосками, с чем-то вроде браслетов из черепов мелких животных на четырёх из шести руконог.

«Шаман», — подумал Денис.

Кто бы он ни был, в консилиуме, который развернули внизу рыжие, слово «шамана» явно имело вес. Оглушительно галдя на своём языке, пару минут аборигены что-то обсуждали, а тот лишь изредка вставлял отдельные вскрики или короткие реплики. Но когда пришло время подводить итог, он поднял три руконоги — и все умолкли.

Шаман немного поклекотал, то и дело указывая в сторону Дениса, а потом снова воздел руконоги — и всё собрание дружно заорало и запрыгало. Похоже, решение было принято.

Пятиглазый воздел руконоги в третий раз — и рыжие выпростали из-под соломенных «юбок» кожаные мешочки, из которых каждый поочерёдно высыпал в четыре свободные ладони по внушительной горке измельчённой серой глины из карьера. Последним это сделал сам шаман.

И после очередного его вскрика вся группа начала остервенело втирать эту глину себе в глаза — по горке на каждый из четырёх. Завершающим аккордом церемонии шаман подставил свою макушку одному из стоявших возле него — и получил пятую втёртую горку в глаз на макушке.

Как только это случилось, он резко развернулся, запрокинув голову, и уставился на Дениса. То же самое сделали и остальные.

И тут маг увидел, что после втирания глины угольно-чёрные глаза аборигенов стали стремительно менять цвет, с каждой секундой всё больше наливаясь изнутри жёлтым свечением.

Ах вон оно что! Эти создания выкапывали магическую пыль из почвы, догадался Денис! Это объясняло и то, для чего его собственную магическую энергию они слили в ту же матушку-землю, родящую для них магию!