Неутолимый Голод: Тупиковая ветвь

На новом Гестериане, построенном исключительно для магов, процветал настоящий социальный рай. Сильные и очень сильные маги жили бок о бок и наслаждались миром, созданным специально для них. С редкой вибрацией дыхательных щелей на шейном наросте, местным аналогом улыбки, встречали они каждый день и с радостью шли делать своё любимое дело — творить магию, получая за это деньги. А потом с удовольствием проводили время, развлекаясь и играя с семьёй, вместе ради развлечения повелевая стихиями.

Но иногда в семье гестерианцев случалось горе. По непонятной и незаслуженной немилости богов песка и солнца у них рождался урод. Инерт.

Сначала их пытались отсылать с планеты восвояси, к им подобным. Но это только умножало бродившую в кругах гестерианских эмигрантов обиду на новый порядок на родине. Это также означало много бумажной волокиты и нервных дней, количество которых обычный гестерианец в год мог сосчитать по пальцам своей семипалой руки.

Поэтому, по многочисленным просьбам граждан, Совет Шести, высший орган власти Гестериана, за несколько конфедеративных лет продавил «Проект Выбраковка» через все бюрократические препоны. И после следующих выборов остался у власти полным составом на новый цикл из десяти оборотов Гестериана вокруг звезды. Потому что теперь каждая семья планеты, имевшая несчастье родить инерта, могла выбрать из двух вариантов.

Согласно первому, их неполноценное дитя забиралось «на передержку» в специальный накопитель, откуда таких детей по возможности распределяли по гестерианским или другим семьям Галактики. Если годовая квота ещё не была полностью выбрана.

Согласно второму, нежеланное потомство «перманентно изолировалось». Такой термин использовали официальные лица Гестериана. Такой термин использовали и остальные гестерианцы. Те же в Конфедерации, кто выступал против такой дикой для большинства развитых миров практики, называли это «утилизацией».

Сами гестерианцы не хотели ничего знать ни о том, что происходит с их лишёнными магических способностей детьми, ни о том, как именно. И для этого они заключили многовековой государственный контракт с поставщиками подобных услуг с планеты Ут, на которой выбраковка лежала в основе цивилизации и была единственной мерой, ограждающей планету от стремительного перенаселения и коллапса.

И как только «Проект Выбраковка» вышел на запланированную мощность, гестерианцы, наконец, выдохнули и расслабились, продолжив жить в самом благополучном обществе Галактики. Обществе, в фундамент которого были за века зарыты десятки миллионов гестерианских жизней и ежедневно зарывались ещё тысячи.

Считанные годы спустя благополучие, требовавшее всё больше и больше комфортных условий, расцвело пышным цветом. Пустынные и жаркие города Гестериана укрылись куполами, а благодаря терра- и метео-формингу, громадные площади раскалённых дюн превратились в цветущие парки, чистые озёра и даже прохладные, заснеженные горы.

К парадному порталу одного из таких куполов столицы Гестериана, Беранга, и приближались Бури с Денисом.

Они двигались по гестерианскому «шоссе» — линии разметочных столбов среди дюн, возле которых каждые несколько десятков километров встречалось по зоне отдыха и пополнения запасов магической пыли. Рядом с ними, так же по воздуху, стоя, сидя и лёжа, группами и по одному летели гестерианцы.

За несколько километров до этого шоссе демиург на минуту отпустил заклятие полёта прямо посреди песков. Когда Денис вопросительно посмотрел на него, Бури коротко прокомментировал:

— Если мы приблизимся к местным ещё ближе, они поймут, что я рядом. Я должен заэкранировать собственную энергию сильнее, чтобы они ничего не заподозрили.

С этими словами он сложил ладони перед собой и вспыхнул ярким белым светом, словно небольшая звезда. А когда через секунду свет погас, перед Денисом стоял гестерианец.

— Ты чувствуешь присутствие моей силы? — спросил он.

Удивлённо таращась на преобразившегося Бури, Денис не сразу понял, что фоновая тошнота и правда ослабла.

За долгое время, проведённое со Смотрителем в одном куске пространства, его мозг научился просто игнорировать этот постоянный фон, и дурнота лишь забирала его жизненную энергию, почти не влияя на концентрацию. Теперь же в его сознании словно наконец-то рассеялся туман — он видел всё так ясно и чётко, мысли текли так быстро, что маг поначалу даже не поверил ощущениям.

— Нет, практически нет, — наконец, сказал он.

— Так моя сила ещё более ограничена, — уведомил его демиург. — Имей это в виду.

Маскировка сработала — ни один из настоящих гестерианцев даже взглядом не повёл в их сторону. Они морщились от ощущения кого-то очень сильного рядом — всё же и Денис, и Бури излучали магический потенциал много выше среднего. Но местные были также настолько привычны к постоянному фону такого излучения, что почти не обращали на него внимания.

Не возникло проблем и на въезде в город. И как только Бури с Денисом оказались внутри, под куполом, жар, идущий от песка и местного безжалостного солнца, отступил. Их окутала прохлада.