Неужели это я?! Господи...

«Три сестры» – конец надеждам, конец жизни. Очередной Бобик в коляске.

Точно схваченное Гаричевым «зерно» моего Прозорова – безвольное тело, придавленное прозой жизни к земле, и взгляд ввысь, в будущее: «…но когда я думаю о будущем, то как хорошо!»

«Три сестры». Второй акт. Вот они все, мои дорогие: Юрский – Тузенбах, Штиль – Родэ, Трофимов – Чебутыкин, Попова – Ирина, Волков – Федотик! Святки. «Ах вы, сени, мои сени…»

Гример Тадеуш Щениовский и я. Изображаем сицилийских мафиози.

В этом моем портрете, нарисованном Гаричевым, – весь я.

Пашка Луспекаев. Мой сосед по лестничной площадке. Павел Борисович. Гениальный артист. Рисунок Гаричева.

Тенякова, Юрский, Боря Лёскин. Гастроли. Лёскин сейчас в Америке, преподает, снимается.

Гога счастлив. Репетиция. Может быть, я на сцене? Хотя вряд ли.

Репетиция «Трех сестер». Рисунок Гаричева.

Та самая сцена прощания из «Беспокойной старости».

Георгий Александрович. «Дорогому Олегу в знак искренней и глубокой симпатии к таланту истинного артиста. С любовью и дружбой. Товстоногов. 14/IV 78».

(вверху и справа)

«Лиса и виноград». Глупый мудрец Ксанф.

Таким увидел моего Хлестакова Толя Гаричев. А я себя таким и чувствовал.

(справа и внизу)

Хлестаков: первое появление и с Марьей Антоновной – Теняковой.

Заблудовский – Троттер (на фото вверху), Данилов – Уордль (на фото внизу) и я – «Джингль, сэр, Альфред Джингль, эсквайр! Беспоместный и бездомный эсквайр, сэр!».

Спектакль Юрского «Мольер». Этот красавец с ледяным взором – Людовик XIV, «Король-солнце».

«Волки и овцы». Лыняев.

«Дядя Ваня». Товстоногов: «Пэрерыв! А вы, Кирочка и Олег, подойдите ко мне в зал!»

Иван Петрович Войницкий в щегольском галстуке. «В такую погоду хорошо повеситься…»

С «букетом» почти завядших роз неожиданно застаю Елену в объятиях Астрова.

«Дядя Ваня». «Уехали… Всё будет по-старому…»

«Дачники». Адвокат Басов. Роковая «пьяная» сцена. Репетиция.

«Энергичные люди». Обожал играть эту роль «Человека с простым лицом».

«История лошади». Князь Серпуховской. На «Ревизоре» надорвал ахиллово сухожилие. Стою в позе Дениса Давыдова из-за гипса. Никто не заметил. А мне эта поза даже помогла.

Картина заслуженного художника РСФСР Анатолия Левитина. Мои роли толпятся вокруг меня. Здесь и Лыняев, и Людовик, и Хлестаков, и Бочаров, и Прозоров, и Джингль, и Басов, и дядя Ваня (с револьвером), и Серпуховской… Не забыт «Осенний марафон» в телевизоре… А крохотная фигурка – это я на концерте.

Последняя моя роль, которую видел Товстоногов. Илл в «Визите старой дамы». Клара – Валентина Ковель. «Гарнир есть, а зайца – нет…»

«На дне» – последний спектакль Товстоногова. Барон.

Г. А. Товстоногов. Человек, создавший великий театр, театр-семью, театр репертуарный, театр единомышленников. Идет репетиция. «Marlboro».

Как хорошо! Париж, гастроли, свобода! Все живы-здоровы!

Солнце, жара, виски… Авиньон.

Кино

«Возвращение Святого Луки». Катя Васильева, Рыжаков, Дворжецкий и я – в роли спекулянта иконами Лоскутова – веселимся в перерыве.

«О бедном гусаре…». Мерзляев. Впоследствии – Мерзяев.

«Раба любви» Михалкова. Кинопредприниматель Южаков.

«Осенний марафон» Г. Данелии. Замечательная Неелова и я – Бузыкин – после столкновения с автомобилем.

Данелия показывает. Народу – тьма. А в кадре – я один.

«Вокзал для двоих» Рязанова. Первый съемочный день. И сразу – поцелуй. Мы с Люсей Гурченко стесняемся пока.

Последний кадр «Вокзала для двоих» только что снят. Всё! Вся киногруппа – на память! Все вместе.