Неведомые земли. Том 1

Коренную Индию населяют, по Мегасфену, люди, которые не едят, не пьют, безротые и зажигают фимиам, чтобы питаться запахом.[12]

* * *

Мегасфен рассказывает в своем сочинении об Индии, что в Индии в море растут деревья.[13]

* * *

Я слышу, что Мегасфен сообщает, будто в Индии в море есть рыба, которую, пока она живет, нельзя увидеть, так как она плавает где-то в глубине, но после смерти поднимается на поверхность. Кто ее коснется, теряет сознание и вначале становится полумертвым, а потом все равно умирает… Мегасфен сообщает, будто в Индии есть крылатые, очень большие скорпионы, которые часто жалят европейцев. Там есть якобы также крылатые змеи. Они появляются не днем, а ночью и жалят жалом, которое, если оно попадает где-нибудь на тело, сразу же приводит к отравлению.[14]

* * *

Еще Гумбольдт указывал на то, что поход Александра в Индию ограничился лишь областями «малоцивилизованных племен». Царь не добрался «до действительной обители высокой индийской культуры».[15] Поход, к сожалению, прервался, когда греки должны были войти с ней в соприкосновение. Впрочем, новое греко-бактрийское царство при преемниках Александра стремилось развивать связи с Индией.

Непосредственно после смерти Александра, приблизительно к 320 г. до н.э., Чандрагупта, индиец незнатного происхождения, стал основателем блестящего государства Магадха.[16] Это государство образовалось в результате борьбы против чужеземного господства на северо-западе. Селевк I Никатор, самый могущественный из диадохов, пытался в 305 г. до н.э. разгромить Чандрагупту, которого греки называли Сандракоттой, и дошел до реки Джамны.[17] Видимо, поход оказался неудачным, так как в 302 г. до н.э. Селевк должен был уступить индийскому царю все области, захваченные Александром за Индом, а также территории, расположенные к [241] западу от реки. С этим был вынужден согласиться и преемник Селевка Антиох. Оба они неоднократно обменивались посольствами с Чандрагуптой, а также с его преемником Амитрагхатой, которого Страбон именует Аллитрохадой.[18] Чандрагупта, или Сандракотта, как его называли греки, выражал им свое расположение и однажды подарил Селевку не менее 500 слонов из своего 9-тысячного стада.[19]

До нас дошли имена некоторых послов, посетивших резиденцию Чандрагупты — город Паталипутру, а именно Мегасфена, Даимаха, Дионисия, Патрокла. Все они составляли пославшим их государям донесения о своих впечатлениях. Но до нас дошли только большие отрывки из подробных заметок первого из них, Мегасфена, посланного в Паталипутру еще Селевком. В своих отчетах Мегасфен, видимо, не отделяет действительные факты от занимательных сказок, поэтому к оценке его донесений нужно подходить с осторожностью. Тем не менее они представляют собой ценный вклад в наши знания о блестящей индийской культуре той эпохи, которая, правда, достигла наивысшего подъема несколько позднее, при великом государе Ашоке (261—222 гг. до н.э.). Об этой большой цветущей стране Александр, видимо, еще ничего не знал, когда он на реке Биас под давлением своего войска должен был принять такое горестное для него решение повернуть назад. Иначе Александр едва ли упустил бы возможность рассказать своим войскам о сверхбогатой добыче, ожидавшей их уже совсем близко, и побудить тем самым солдат к дальнейшему наступлению. Некоторые античные писатели, правда, пишут, якобы Александр располагал сведениями о Ганге.[20] Утверждают даже, будто еще за 100 лет до Александра Ганг упоминается Ктесием под именем Гипобароса[21] и что учитель Александра, Аристотель, знал о существовании этой реки. Об этом свидетельствует якобы его труд «О разливах Нила».[22] Такое утверждение Кислинга совсем не согласуется с данными Брецля и Берве и представляется автору сомнительным. Поэтому он обменялся своими мыслями по данному вопросу с лучшим знатоком походов Александра, проф. Берве. 5 мая 1944 г. автор получил от Берве следующую справку, за которую весьма ему признателен. Реку, названную Ктесием Гипобаросом, Кислинг совершенно произвольно отождествлял с Гангом, хотя из текста ясно, что речь идет о небольшой реке. Трактат «О разливах Нила» также был совершенно произвольно приписан Аристотелю. Берве выдвигает следующую точку зрения, которую автор целиком разделяет: [242]