Читаем Неведомые земли. Том 1 полностью

Пеллио, который, как уже отмечалось, выводил название страны из наименования династии Цинь, не согласился с тем толкованием приведенного выше отрывка из «Артхашастры», которое предложил Якоби, и даже высказывал сомнение в авторстве Каутильи.[14] В ответ на это Якоби еще раз привел весьма убедительные доказательства.[15] Он опроверг предположение Пеллио о том, что около 300 г. до н.э. не было и «следа судоходного сообщения» между Китаем и Индией и что Cina Каутильи могла быть горной областью Гималаев, через которую индийцы получали шелк из Китая.[16] Пеллио отстаивает безнадежную позицию. Синолог Лауфер прямо заявил, что Пеллио ошибается, а Якоби безусловно прав.[17] Итак, не остается места для сомнения в том, что непосредственно после эпохи Александра Македонского существовали морские связи между областью Ганга и Южным Китаем, откуда вывозился шелк. Спрашивается, какой же народ играл роль морского посредника? Вряд ли это были китайцы. Правда, по преданиям, китайцы начали заниматься мореплаванием еще около 2850 г. до н.э. Согласно одному сообщению, восходящему якобы к Конфуцию, Фу-си в это время построил первые корабли, а китайские ремесленники около 2000 г. изготовили первые якоря.[18] Однако для такой глубокой древности речь, видимо, могла идти лишь о речных ладьях или в лучшем случае о каботажных судах. Даже около 200 г. до н.э. китайские суда, хотя их насчитывалось и «немалое число»,[19] по сообщению одного китаиста, не плавали дальше полуострова Малакки или острова Явы.[20]

Едва ли китайцы были теми людьми, которые в столь отдаленные времена совершали дальние морские плавания. Такую возможность решительно отрицает не только Пеллио, но и Герман, который установил, что «вплоть [233] до императора У-ди, то есть примерно до 100 г. до н.э., морские связи продолжали осуществляться чужеземными народами».[21]

Об индийских путешествиях того времени в столь отдаленные страны тоже ничего не известно. Скорее можно предположить, что в качестве посредников выступали сабеи, которых Герман считает древнейшими посетителями побережья Восточной Азии.[22] Однако вероятнее всего, первыми, кто. установил морские связи, были малайцы. Согласно Рихтгофену, к началу нашей эры в Восточной Азии особенно ценились малайские лоцманы. Поэтому если на Ганге Страна шелка впервые стала известна под малайским названием, то тем самым необычайно усиливается вероятность того, что оно было сообщено малайскими моряками. Во всяком случае, едва ли можно еще сомневаться в том, что название Thinae могло проникнуть в Индию только по морю. В греческом мире это название раньше других стало известно Эратосфену, труды которого утеряны. Если принять во внимание, что Эратосфен жил ровно через 100 лет после Каутильи, то получается полное соответствие во времени, ибо тот факт, что название Thinae могло проникнуть в греческий мир только из Индии, никто не подвергает сомнению. Итак, можно прийти к следующему выводу: название «серы» не применялось нигде на побережье,[23] а название Thinae (Sina) никогда не было в употреблении в глубине страны.[24]


[Дополнения и поправки из 2-го издания III тома]

[480]

[…]

К гл. 23 (заключение о шелке)

Римляне впервые узнали о шелке, видимо, в то время, когда Помпей возглавил пиратский набег на Малую Азию,[25] то есть когда жемчуг и драгоценные камни тоже еще не были известны Риму. Ведь только открытие Помпеем Грузии позволило ему узнать о важных торговых путях, ведущих от Понта в Индию.[26]

Глава 24. Поход Демодама за Сыр-Дарью

(около 300 г. до н.э.)

В конце — река Яксарт, которую скифы называют Силис. Александр и его солдаты приняли ее за Танаис. Демодам, полководец Селевка и Антиоха, переправился через эту реку. Мы здесь преимущественно следуем за ним. Он воздвиг также дидимейский алтарь Аполлону. На другом берегу живут скифские народы. Количество племен бесчисленно, и по своему образу жизни они подобны парфянам. Наиболее значительными племенами являются: саки, массагеты, даи, есседоны, ариаки, римники, пезики, амарды, исты, едоны, каны, каниаки, евхары, катиары, антиусианы, псаки, аримаспы, антакаты, хроазары, ойки. Напеи, видимо, были там уничтожены палеями. Известные реки у них — Мандрагеум и Каспасум.[1]

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода
1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Правда о самом противоречивом князе Древней Руси.Книга рассказывает о Георгии Всеволодовиче, великом князе Владимирском, правнуке Владимира Мономаха, значительной и весьма противоречивой фигуре отечественной истории. Его политика и геополитика, основание Нижнего Новгорода, княжеские междоусобицы, битва на Липице, столкновение с монгольской агрессией – вся деятельность и судьба князя подвергаются пристрастному анализу. Полемику о Георгии Всеволодовиче можно обнаружить уже в летописях. Для церкви Георгий – святой князь и герой, который «пал за веру и отечество». Однако существует устойчивая критическая традиция, жестко обличающая его деяния. Автор, известный историк и политик Вячеслав Никонов, «без гнева и пристрастия» исследует фигуру Георгия Всеволодовича как крупного самобытного политика в контексте того, чем была Древняя Русь к началу XIII века, какое место занимало в ней Владимиро-Суздальское княжество, и какую роль играл его лидер в общерусских делах.Это увлекательный рассказ об одном из самых неоднозначных правителей Руси. Редко какой персонаж российской истории, за исключением разве что Ивана Грозного, Петра I или Владимира Ленина, удостаивался столь противоречивых оценок.Кем был великий князь Георгий Всеволодович, погибший в 1238 году?– Неудачником, которого обвиняли в поражении русских от монголов?– Святым мучеником за православную веру и за легендарный Китеж-град?– Князем-провидцем, основавшим Нижний Новгород, восточный щит России, город, спасший независимость страны в Смуте 1612 года?На эти и другие вопросы отвечает в своей книге Вячеслав Никонов, известный российский историк и политик. Вячеслав Алексеевич Никонов – первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по международным делам, декан факультета государственного управления МГУ, председатель правления фонда "Русский мир", доктор исторических наук.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Вячеслав Алексеевич Никонов

История / Учебная и научная литература / Образование и наука