Неведомые земли. Том 1

Гимилькон и его спутники достигли, видимо, Южной Англии и Ирландии. Как далеко они зашли и чего они при этом добились, остается неизвестным. Установлено только, что плавание заняло необычайно много времени, так как из-за неблагоприятной погоды, многочисленных штилей, туманов и плохой видимости корабли могли двигаться в незнакомых морях лишь очень медленно. В каком-то неизвестном месте мореходы имели хотя и не причинившую им вреда, но отнюдь не радостную, а скорее опасную встречу с мелями, скоплениями водорослей и многочисленными морскими животными. Впрочем, не исключено, что эти подробности — четырехмесячная продолжительность плавания и мешавшие ему разнообразные препятствия — были придуманы хитрыми карфагенянами, чтобы окончательно отбить у своих торговых конкурентов всякую охоту плыть к Оловянным островам.

Приключения Гимилькона, видимо, привели к тому, что неблагоприятные для судоходства особенности в водах между Пиренейским полуостровом и Оловянными островами, с которыми якобы столкнулся флотоводец, стали рассматривать как обычные для этого океана. Это очень напоминает историю Магеллана, который пересек Великий океан и назвал его «Тихим», так как за 4 месяца плавания случайно не разразилось ни одного шторма.[61] Как бы то ни было, карфагеняне всячески использовали описания Гимилькона, чтобы распространить среди других народов мнение, будто судоходство в западных морях невозможно или, во всяком случае, сопряжено с большими опасностями. Автор полагает, что приведенное Платоном в его рассказе об Атлантиде сообщение о несудоходности западной части Океана[62] основывается на этом источнике, ибо иначе его нельзя понять. Другая легенда о «Застывшем море» (ср. гл. 18), которая на протяжении 2000 лет потрясала воображение бесчисленных мореплавателей все новыми ужасами и с течением столетий принимала все более фантастический и зловещий характер, тоже могла возникнуть в связи с действительными или мнимыми приключениями карфагенянина Гимилькона во время его плавания в Бискайском заливе или в проливе Па-де-Кале.[63]

Легенда о «Застывшем море», которая особенно в средние века вызывала ужас у народов, занимавшихся мореплаванием, и нашла наиболее яркое выражение в стихах Мерегарто, относящихся к XI в., отнюдь не возникла из «ученых исследований преимущественно Солина», как это считает германист Вейнгольд.[64] Это была подлинно народная легенда, созданная еще карфагенянами для отпугивания торговых конкурентов и в разных вариантах известная еще в древности. Легенду эту можно встретить у Платона в его рассказе [128] об Атлантиде, в отчете Сатаспа о его мнимых приключениях в западноафриканских морях (см. гл. 18), в сказке Плутарха об Огигии,[65] у Плиния (гл. 20) и его подражателя Солина,[66] а также у Тацита (гл. 54). Позднее мы встречаем это предание у Иорнанда, Адама Бременского, в легенде о «святом Брандане» и во многих других местах.[67] Первым толчком к созданию такого страшного предания, очевидно, был отчет о путешествии Гимилькона, хотя в этом отчете о «Застывшем море» упоминается лишь как о безобидном единичном и случайном явлении. Упрек Маркса,[68] будто ужасные подробности путешествия Гимилькона преподносятся с подчеркнутой «смехотворной навязчивостью», пожалуй, неоснователен. Ведь эту навязчивость следует рассматривать как ловкий экономико-политический ход тех, кто поручил Гимилькону совершить его плавание, а вовсе не как выдумку самого флотоводца. Если справедливо предположение Эренберга, что во время плавания приходилось, вероятно, вести торговые переговоры и для этого делать длительные остановки, то становится понятным, почему оно было столь продолжительным.[69] Но отсюда ни в коем случае нельзя заключить, как это сделал Майр,[70] что Гимилькон в своем плавании достиг северных стран Европы, расположенных далеко за пределами Британии.

Впрочем, сведения, добытые Гимильконом, вероятно, были вполне удовлетворительными, ибо карфагеняне, начиная с этой экспедиции вплоть до II в. до н.э. и до падения Карфагена, по-видимому, совершали регулярные торговые плавания к рынку олова — острову Уэссану или даже к полуострову Корнуэллу.

Посылка карфагенянами собственной исследовательской экспедиции в области торговли оловом, доступные прежде лишь тартесцам, следует, собственно, рассматривать как убедительное доказательство, что карфагеняне, а также финикияне, отпрысками которых они были, никогда не плавали в водах Атлантики севернее Тартеса. Высказанные впервые Редслобом в 1855 г. сомнения в том, что финикияне совершали далекие морские плавания, в высшей [129] степени законны.[71] Экспедиция Гимилькона, видимо, была первым знакомством семитов с Бискайским заливом.