Неведомые земли. Том 1

Маскируя все свои торговые связи, карфагеняне сумели сохранить втайне от других народов и контакт со Страной олова, имевший огромное хозяйственное значение. Тем самым они уподоблялись жителям Массилии. Последние, открыв новый путь через Галлию в Страну олова, так строго хранили этот секрет, что еще в середине II в. до н.э. Сципиону и Полибию ничего не удалось узнать в Массилии об этих торговых сношениях.[72] Сколь тщательно карфагеняне стремились скрыть свои сведения от других, показывает рассказ Страбона о карфагенском мореходе, который сам посадил на мель и разбил свое судно, чтобы только следовавший за ним римский корабль не обнаружил цели его плавания.[73]

Пока не найдено никаких указаний на то, что до завоевания Тартеса карфагенянами и устранения его от торговли, то есть примерно до 530 г. до н.э., какой-либо житель Средиземноморья когда-нибудь достиг Британии. Нет у нас и основания предполагать, что такой морской поход средиземноморцев мог состояться в VII в. до н.э., когда Тартес находился в некоторой политической зависимости от финикиян. Хотя теоретически это возможно, но до сих пор нет ни малейших доказательств практического осуществления такой возможности. Действительно, все указывает на то, что финикияне старались как можно меньше мешать своей «дойной корове» — Тартесу заниматься прибыльной торговлей. Раньше все исследователи были уверены в том, что финикияне совершали плавания к Британским островам, а также регулярные торговые рейсы в Финляндию, Норвегию, к Лофотенским островам, в Индию и т.д. Но это предположение необоснованно, по крайней мере до настоящего времени не удалось привести в его пользу никаких доказательств. Впрочем, как ни странно, эта гипотеза была снова выдвинута совсем недавно.[74]

Из-за боязни раскрыть секрет доходной торговли Касситериды на протяжении всей древности постоянно окружались тайной. Тартесцы, позднее карфагеняне и массилиоты и еще позже галлы[75] не были заинтересованы в том, чтобы способствовать разгадке этой тайны.

Плавание карфагенян на Оловянные острова[76] можно в известной мере считать указанием на то, что в области торговли Карфаген занял место Тартеса. С тех пор Тартес стал устаревшим понятием и мы о нем больше ничего не слышим. Именно потому, что о его дальнейшей судьбе ничего не сообщалось, Шультен предположил, будто карфагеняне разрушили Тартес. Это, [130] конечно, возможно, и автор в первом издании своего труда придерживался такого же мнения. Однако можно допустить, что Карфаген, господствовавший в южной части Испании, лишь вынудил Тартес остаться на старых, отмирающих торговых путях, перехватил торговлю своего конкурента и способствовал его окончательному вытеснению из этой сферы. Так Тартес вскоре сам по себе превратился в «мертвый город». Мейер высказал такое мнение в связи с предположением, что город Аста был морским портом тартесцев (см. гл. 7). Вот что он пишет по этому поводу: «Гадир занял место Асты, и последняя потеряла какое бы то ни было значение как торговый центр».[77]

Весьма возможно, что события именно так и разыгрались. Однако мы лишь тогда достигнем ясности, когда будут наконец обнаружены остатки тартесского порта, который почти на протяжении целого тысячелетия был важнейшим центром хозяйственной жизни Европы.

[Дополнения и поправки из 2-го издания II тома]

[453]

[…]

К гл. 7, стр. 79 и след., к гл. 13, стр. 118 и след. (самое раннее знакомство с металлами и их использованием)

Когда первое издание I тома этой книги, вышедшее в 1943 г., было переработано для выпуска в свет в 1944 г., Квиринг опубликовал две весьма ценные статьи. К сожалению, автор узнал о них после того, как работа над корректурами была уже закончена.

Эти статьи назывались «Старый бронзовый век»[78] и «Древнейшая история меди».[79]

Если бы автор раньше ознакомился с этими исследованиями, он мог бы обрисовать культурные связи, о которых говорилось в гл. 7 и 13, гораздо более выпукло.

В одном из адресованных автору заключений от 29 июня 1934 г. покойный Вгост, директор Научно-исследовательского института железа в Дюссельдорфе, сообщил по поводу самого древнего использования металла следующие сведения:

«Можно с уверенностью утверждать, что золото было первым металлом, которым научился пользоваться человек. Россыпное золото легко поддается чеканке, ему можно придать нужную форму в холодном состоянии, и его легко ковать. Человек каменного века не мог на основе наблюдений над метеорным железом научиться использовать земное железо… Технолог должен прийти к неопровержимому выводу, что железо было первым металлом, использовавшимся в быту».

В противоположность этому Квиринг считает, что медь повсеместно была древнейшим металлом, которым научился пользоваться человек наряду с отдельными случаями применения метеорного железа.