Неведомые земли. Том 1

Арабские географы, хорошо знакомые с районом Гибралтарского пролива, переняли у Ибн-Хордадбеха его рассказ, но перенесли место действия в другие края. Идриси, виднейший из арабских географов, переносит статую дальше к западу, в Атлантический океан, о котором арабы располагали поразительно скудными сведениями. Идриси писал около 1150 г.:

«Говорят, что на каждом из этих островов находится каменная колонна высотой в сто локтей. На каждой из них высится медная статуя, указывающая рукой в пространство позади себя. По имеющимся сообщениям, таких колонн шесть. Одна из них воздвигнута у Кадиса в Западной Испании. Об обитаемых землях, расположенных далее на запад, никому ничего не известно».[38]

Идриси называет два острова в Атлантическом океане: Масфахан и Лагус. Согласно мнению Дози и де Гойе, редакторов лучшего издания трудов Идриси, первый из островов — Тенерифе, а второй, — видимо, Гран-Канария. Так в XII в. возникло представление о том, что таинственные колонны, необнаруженные у Гибралтарского пролива, находятся на Канарских островах, известных в те времена лишь по мифам. А в мифах эти острова выступали как граница обитаемых стран на западном крае Земли. Статуи, обозначающие конец обитаемого мира на западе и стоящие на островах среди океана, упоминаются также в XIII в. Казвини, который называет их «Атар-ул-белади»[39] и в XV в. — Ибн-аль-Варди, перенесшим колонны на острова Халидат.[40]

Автор считает вполне возможным, что с этими утверждениями тесно связано широко распространенное в XV в. в христианском мире представление, [170] согласно которому краем Земли сначала считался мыс Нун в Марокко, а позднее находящийся далее к югу мыс Бохадор.[41] «Кто обогнет мыс Бохадор, тот никогда уже не вернется». Но легенды о предостерегающем бронзовом всаднике или о каменных колоннах, видимо, с этими мысами не связывались (см. гл. 166).

В географических трудах XV в. проводилась полная аналогия между Западом и Востоком. У Пьера д’Айи мы встречаемся с представлением о «восточном и западном Гадесе». В одном месте у этого автора есть даже упоминание об «Индийских Геркулесовых столбах».[42] Это представление, очевидно, заимствовано из арабских сказок! Можно безоговорочно доказать, что имеется непосредственная связь между упомянутыми выше легендами мусульманского и христианского миров и бронзовым всадником на Азорских островах. Связующим звеном служит карта Пицигано от 1367 г. На этой карте посреди Атлантического океана сделан рисунок со следующей надписью: «hae sunt statuae, quae stant ante ripas Atullie,[43] quarum quae in fundo ad securandos homines navigantes, quare est fusum ad ista mare sorde quo non possint intrare nautae». [Это те самые статуи, которые стоят напротив берегов Атулии, будучи отлиты ради мореплавателей, которые могут оказаться беззаботными. Оттого и отлиты они для этого застывшего моря, в которое не могут проникнуть моряки. — Ред.]

Надпись Пицигано, связывающая таинственные колонны и статуи с «застывшим морем» (mare sorde), наводившим в те времена ужас на мореплавателей, не относилась к определенной части океана. Но случайно она была вынесена на карте далеко к западу в океан, где позже, не ранее 1432 г., были открыты Азорские острова. Отсюда понятно, что в более позднее время на основании карты Пицигано заключили, будто упомянутая легенда относится к Азорским островам. Теперь можно понять дальнейшее развитие и толкование старой легенды применительно к острову Корву. Когда с 1432 г. было установлено, что Азорские острова расположены западнее всех других, «старую легенду перенесли на этот вновь открытый архипелаг с Канарских островов, на которых нигде не обнаружили следов статуи или колонн.

Итак, внесена полная ясность в «генеалогическое дерево» бронзового всадника Азорских островов.[44] Для удовлетворительного толкования всей этой истории совершенно излишне прибегать к капризам природы, создавшей возвышенность, которая напоминает по своим очертаниям всадника, или говорить о «нелепой легенде». В действительности бронзовый всадник с Азорских островов — плод метаморфозы древнегреческой легенды о Геракловых столбах в результате ее неоднократных грубых искажений. Такую связь обнаружил еще Гумбольдт, написавший по этому поводу просто и ясно: «Столбы Геракла [171] и мнимая статуя на острове Корву принадлежат к одному и тому же циклу систематически повторяющихся фантазий в области географии».[45]

Но это меткое высказывание Гумбольдта, очевидно, забыто почти всеми учеными, которые занимались проблемой бронзового всадника с острова Корву. Только Кречмер однажды правильно подчеркнул, что эта легенда представляется «последним отзвуком мифа о Геракловых столбах».[46] Тем непонятней, почему тот же Кречмер эту заслуживающую внимания сказку назвал позднее «нелепой легендой».