Неведомые земли. Том 4

В конце предыдущей главы уже говорилось, что император Максимилиан охарактеризовал Мартина Бехайма как величайшего из немецких путешественников, повидавших дальние страны. Эта характеристика, видимо, способствовала тому, что в течение 400 лет и вплоть до наших дней не заглох слух, будто Бехайм открыл Америку еще до Колумба, а Магелланов пролив — до Магеллана.

Между тем из плаваний, приписывающихся Бехайму, неопровержимо доказаны только отмеченное им самим на глобусе участие в экспедиции Кана и многолетнее пребывание на Азорских островах. И то и другое было для немца XV в. очень значительным достижением, что вполне оправдывает суждение императора. Чтобы выдать Бехайму диплом «великого путешественника», нет нужды приписывать ему более дальние и крупные экспедиции.

Тем не менее нужно с удивлением отметить, что, согласно вполне определенным сообщениям, еще великий Фернан Магеллан утверждал, будто о проливе, который носит теперь его имя, он узнал заранее из карты, составленной Бехаймом, и потому не впервые открыл проход, а только заново его отыскал. Заявление, сделанное таким авторитетом, нельзя, разумеется, считать простой случайностью или вымыслом и следует очень тщательно рассмотреть. Как можно объяснить эту поразительную историю?

Нескончаемые научные дискуссии о возможности открытия Америки Бехаймом велись еще в XVII и XVIII вв. Немецкие авторы всячески старались доказать, что подлинным первооткрывателем Америки и Магелланова пролива следует считать их соотечественника Бехайма. За это ратовали Вагензейль, профессор бывшего Нюрнбергского университета в Альтдорфе[1271], Штювен в своей диссертации 1714 г., защищенной в Гиссене[1272], и позже — Доппельмайр[1273].

Все рассказываемые о Бехайме басни обобщил в 1733 г. Цедлер, утверждавший, будто нюрнбержец обошел на военном корабле герцога Бургундского «весь мировой океан» и при этом «открыл как американские острова, так и морской пролив, по которому можно попасть с Запада на Восток». Поэтому-то его морская карта показала позже правильный путь как Колумбу, так и Магеллану[1274].

Новый тон в эту фантастическую мелодию внес в 1786 г. некий проживавший в Америке немец по имени Отто. Этот немец написал великому Бенджамену Франклину письмо, в котором по-новому и на первый взгляд убедительно обосновал положение о первооткрытии Америки Бехаймом. Отто утверждал, что в родном городе Бехайма, Нюрнберге, есть сделанный этим мореплавателем глобус, на котором показаны Бразилия и Магелланов пролив. Особый упор Отто делал на приведенный выше отрывок из «Всемирной хроники» Хартмана Шеделя, который, по его мнению, неопровержимо доказал открытие Америки Бехаймом. Франклин проявил к сообщению Отто такой большой интерес, что велел воспроизвести его письмо в «Трудах Американского философского общества»[1275].

Все эти факты до того поразительны, что легко понять Постеля, писавшего в своей «Космографии»: «Пролив Мартина Бехайма [Martini Bohemi freturn], который недавно был снова найден португальцем Магелланом, отделяет на 54-м градусе неизвестную южную землю от Atlantis [Америки!][1276]».

В 1671 г. географ Варениус тоже писал, что названный по имени Магеллана пролив был открыт впервые не этим мореплавателем: «Через Магелланов пролив проходит с востока на запад сильное морское течение, и поэтому Магеллан (или тот, кто открыл его до Магеллана) узнал о существовании морского пролива, благодаря которому попадают из Атлантического океана в Тихий»[1277].

Безудержная фантазия старинных авторов с особой силой разыгрывается в словаре Йохера, где мы можем прочесть о Бехайме совершенно невероятные вещи.

«Он открыл (!) Азорские острова и, возможно, еще до Колумба — часть Америки и даже fretum Мagellanicumy»[1278].

Мало того, чересчур пылкие преобразователи земного шара предлагали даже по этому случаю перекрестить Америку в Бехаймию или в Западную Богемию. Вагензейль на худой конец соглашался переименовать только пролив на юге Америки в fretum Bohemicum [пролив Бехайма]. В XIX в. дальше всех пошли американский немец Лёэр[1279] и дрезденец Циглер[1280], считавшие Бехайма подлинным первооткрывателем Америки. К ним присоединился американец Мори[1281].

Другие ученые отнеслись к этому скептически. Еще в 1756 г. Вольтер издевался над всей этой историей: «Я уж не говорю о том нюрнбергском гражданине, который, согласно абсолютно фантастическим предположениям, плавал в 1460 г. к Магелланову проливу»[1282].

Гёттингенский профессор Тоцен гораздо основательнее доказал в 1761 г что мы имеем здесь дело с вымыслом[1283].