Неведомые земли. Том 4

Из этого сообщения мы можем сделать вывод, что тесные дружеские связи между Португалией и Данией действительно поддерживались в течение многих десятилетий. Эти связи, видимо, привели в 1473 г. к организации совместной экспедиции для открытия новых земель, о которой мы расскажем в гл. 188.

Глава 179. Плавание Узодимаре к реке Гамбии [505] (1455 г.)

В году после Рождества Христова 1455-м, 12 декабря. Достопочтенные братья! Вам известно обо мне так много плохого, что мне понятно: вы не рассчитываете получить ваши деньги и, напротив, полагаете, якобы вам не удастся разыскать меня из-за этих денег [quia поп sufjiscit vesirum Tenere sed de vestris male nos visitare contingit]. Я действительно не могу вам сообщить ничего о деньгах, но в мыслях я с вами и отдаю себя в ваши и других кредиторов руки. Судьба занесла меня на каравелле в Гвинейские страны, но поскольку я не лишен стыда, то решил лучше искать смерти, чем продолжать так жить, и отправился оттуда еще дальше за 800 миль с лишним в такие места, где никогда не бывал другой христианин. Отыскав устье очень большой реки — Гамбии, я вошел в нее, ибо знал, что в этой области находили золото и жемчуг. Но там меня преследовали рыбаки, посылая из своих луков отравленные стрелы. Они считали нас врагами и, очевидно, не хотели нас принять, так что я был вынужден повернуть назад. Примерно в 70 лигах оттуда подарил мне благородный негритянский государь 40 рабов, некоторое количество слоновой кости и попугаев, а также немного мускуса из принесенной ему дани. Когда он узнал о моем желании, то послал вместе со мной своего писца с несколькими рабами к королю Португалии.

Этот писец имел задание способствовать заключению мира с другим царем из Гамбии. По моему мнению, государь охотно освободил бы меня от участия в этом деле, но по просьбе своего писца он согласился, чтобы я вместе с ним отправился в те области.

Итак, направляюсь я теперь туда на каравелле, на которой сейчас нахожусь, имея при себе лекарство [?] для детей того царя, [habeo caricum de illis domini inf antis], и справлюсь со всем, что мне предстоит совершить. Десять дней должен я сопровождать на каравелле того посла, чтобы он мог договориться о мире. Он сам дарит мне все свое имущество, которое я могу присоединить к своему собственному (?) [isto michi dimitti totum suum ut istum implicare velim cum mea]. Отсюда, сударь мой, следует, что лучше вам при таких обстоятельствах подождать, не принесет ли мне чего судьба. Если бы мне это не претило, я пребывал бы в большой надежде от слов того секретаря, которые показались бы вам невероятными, сообщи я вам о них.

Однако будьте уверены, что отсюда действительно менее 300 лиг до царства священника Иоанна — если не до его резиденции, то хотя бы до границ его страны. Если бы это было возможно, я повидал бы также наместника короля Мелли, который со свитой из 100 человек останавливался у нас на шесть дней [qui prope nos erat fornatas sex cum hoanibus C.], причем вместе с ним были христиане священника Иоанна V, и я говорил с людьми из его войска.

Я нашел здесь одного земляка. Как я полагаю, он один из потомков людей с тех галер Вивальди, которые отплыли 170 лет назад. Он сказал мне это сам, а секретарь подтвердил, что, кроме него, никого из тех потомков в живых не осталось. Другой человек рассказал мне о слонах, единорогах[506], мускусных кошках[507] и других редкостях, а также о хвостатых людях, которые пожирают своих собственных детей, что покажется вам неправдоподобным. Можете поверить, что если бы я зашел дальше на расстояние еще одного дня плавания, то потерял бы из виду Полярную звезду.

Причина, помешавшая мне плыть дальше, заключалась в нехватке провианта, так как белые люди при всех обстоятельствах должны питаться только своими продуктами, если не хотят заболеть и погибнуть, тогда как черные, которые там родились, остаются здоровыми. Климат здесь очень хорош, лучше чем в любой другой стране, такой, как в период нашего равноденствия. В июле здесь день длится 13, а ночь — 11 часов…