Неведомые земли. Том 4

Я сообщаю вам все это, хотя уверен, вы скажете, что охотнее получили бы ваши деньги и деньги других лиц, чем письмо со всеми этими новостями [sum certus discretis citius veleretis vestrum et aliorum quam ista nova audire]. Согласен, но потерпите шесть месяцев, тем более, что я могу вас заверить: мне не придется пересекать все эти моря, как тамошнему судну [facio те asegurare quod certe opus non esset essendo maria ilia sicut darcina de ibi]. Это письмо обращено ко всем кредиторам, которые мне что-либо ссудили, а также к вам. Если бы я владел средствами, чтобы удовлетворить вас из расчета 60 за 100, то я не пустился бы на такую авантюру, как плавание на жалкой каравелле, и это, несомненно было бы лучше. Поэтому призываю вас к терпению во имя Господа. Ваш Антоний Узусмарис[508].

_____________________

После трагического исхода экспедиции Воллерта от 1448 г., в разведывательной деятельности принца наступил почти семилетний перерыв. Перво-начально это объяснялось значительными долгами Генриха (см. гл. 167), а позднее — политическими соображениями. Кастильская корона начала оспаривать притязания португальцев на монопольное владение вновь открытыми берегами и островами и передала 8 июля 1449 г. герцогу Медина-Сидония право владения берегами «между мысами Агер и Бохадор»[509]. Принц Генрих, которому 22 октября 1443 г. король пожаловал монополию на все открытия по ту сторону мыса Бохадор[510], а в 1449 г. — исключительное право торговли на всем побережье между мысами Бохадор и Кантеи[511], счел испанскую акцию угрозой своим правам. Одновременно Португалия возобновила свои притязания на оспариваемые Кастилией Канарские острова (см. т. III, гл. 143). Вследствие этого создалась напряженная обстановка, которая привела к войне между Португалией и Кастилией (1451–1454 гг.). Естественно, что в этот период прекратились и все разведывательные плавания.

Наконец, воюющие государства попросили папу Николая V (1447–1455) разрешить их спор в качестве третейского судьи. Папа решил, что Канарские острова должны принадлежать Кастилии, а все страны, уже открытые на Африканском материке, а также те, которые предстоит открыть, — Португалии. Вот что было зафиксировано в папской булле: «Как только дошло до сведения инфанта, что, насколько известно ученым, суда еще никогда не ходили через это море Океана к южным и восточным берегам, и оно нам, западным народам, осталось неведомо, а посему мы не им ем никаких точных сведений о народах той части Земли, он счел необходимым доказать свою преданность Господу, сделав со всем усердием и терпением то море судоходным вплоть до индийцев, которые, как говорят, признают имя Христово, завязать с ними сношения и привлечь их в качестве союзников христиан к борьбе против сарацин и других врагов христианства»[512].

К этой важной папской булле необходимо дать некоторые пояснения. Прежде всего исследователи расходятся в ее датировке. Большинство считает, что булла была опубликована 8 января 1454 г. Но в «Церковных анналах» Райнальда, которые дважды воспроизводят текст, один раз показана дата 9 января 1454 г. (7-й год понтификата)[513], а другой — 8 января 1455 г. (8-й год понтификата)[514].

Мы отдаем предпочтение второй дате. Благодаря любезному содействию проф. Кирша автору этих слов представилась возможность установить точную дату по ватиканским актам в Риме, которые просмотрел хранитель ватиканского архива д-р Маркс. Из двух документов вытекает, что правильной датой будет 8 января 8-го года понтификата папы Николая V[515]. При этом несомненно, речь может идти только о 8 января 1455 г., а не о 1454 г., как полагали раньше, поскольку Николай V был избран папой 5 марта 1447 г. Следовательно, 8-й год его понтификата длился с 5 марта 1454 г. по 4 марта 1455 г. Это хорошо согласуется с тем фактом, что папа Мартин V (1417–1431) ввел флорентийское летосчисление (Calculus Florentius), при котором год начинался с 25 марта; он применялся католической церковью до григорианской реформы календаря в 1582 г. Указанный Райнальдом январь 1454 г. соответствует нашему 1455 г. Если папская булла действительно относится к январю 1455 г., то эта дата лучше, чем принимавшаяся ранее, позволяет нам понять, почему разведывательные экспедиции принца Генриха возобновились в марте 1455 г. Нужно решительно подчеркнуть, что большая часть традиционных дат эпохи открытий по тем же самым основаниям нуждается в пересмотре[516]. В последующих главах нам еще не раз придется возвращаться к этому источнику ошибок.