Неведомый город

— Федор Григорьевич, там прибыл м-р Блом с инженером. Они хотят ехать на станцию беспроволочного телеграфа и ждут вас в гостиной! — выпалил он сразу.

— Ну, подождут еще, если надо, а то и без меня уедут. Этот телеграф теперь мне ни чуточки не интересен.

— Как же не интересен, подумайте, доктор, сколько стремились, какие трудности преодолели!…

— Трудности, трудности, — передразнил доктор, — небось, вы тоже теперь преодолеваете трудности? а?..

Юноша смешался и покраснел.

— Не краснейте, не надо. Я ведь не в укор. Она, кажется, девица славная. Если бы я был помоложе, так сам составил бы вам конкуренцию! Каково?

Довольный своей шуткой, доктор засмеялся.

— Однако, пойдем-ка, — промолвил он.

В гостиной сидели в ожидании Блом и Березин. Они встретили Руберга упреками.

— Пожалуйте, мы ждем вас полчаса, где вы запропали?

Запоздавший извинился. Все вышли. У подъезда стоял автомобиль. Он принял пассажиров. Погода стояла чудесная. Солнце сияло, лазурная даль в ущельях и горных проходах была подернута дымкой тумана. Дыхание теплого дня шло навстречу мотору, уносившему пассажиров все дальше и дальше к снеговому покрову горных вершин, тонувших в холодных поднебесьях.

Хотелось остановки, чтобы насладиться чудным видом окрестностей, покрытых зелеными деревьями, чтобы прислушаться к рокоту немолчных ручьев, рассыпавшихся жемчужинами под радостными солнечными лучами. В воздухе носились, блестя крылышками, разноцветные мухи и бабочки.

Путь шел вверх и становился все круче. Автомобиль пополз вперед, еле дыша. Внизу, далеко, неожиданно развернулась чудная панорама: окутанная прозрачной дымкой виднелась часть Бломгоуза — зелень садов, синева озера и шахматы кварталов. Автомобиль, пробежав широкий круг, повернул направо, и русские ахнули от восторга.

Впереди на каменистой горе находилась странная четырехсторонняя башня, вышиной около 150, а в основании до 100 метров. Грани ее переливались и блестели на солнце, как чешуя гигантского змея. При ближайшем рассмотрении оказалось, что эта четырехгранная пирамида состоит из четырех отдельных башен, между которыми вертикально к земле натянуты блестящие, словно серебряные, проволоки.

— Какое гигантское сооружение, — заметил Березин. — Лишь такая станция и способна давать волны той необычайной длины, о которой говорите вы, м-р Блом.

— Да, мы сносимся непосредственно со старой Англией, где имеется приемная станция. Мое небольшое приспособление, — Блом при этом указал рукой на ряд высоких башнеобразных столбов, идущих к северо-западу, — дает возможность знать тайну сношений только нам, минуя нежелательных посредников в виде других телеграфных станций Европы и Азии. Большая высота, на которой мы находимся, — не забывайте, что мы на высочайших точках земного шара, — у Гималаев, — тоже содействует тому, что наши сношения трудно заметить в долинных пунктах материков Старого Света.

— Года четыре тому назад, — заговорил инженер, — беспроволочные телеграфы Европы были удивлены получением отрывочных депеш странного содержания. Очевидно, это были ваши телеграммы, попавшие не по адресу?

— В них говорилось что-то о грузах, об удаче, о прис-туплении к чему-то, должно быть, к работам, — поспешил сказать Руберг. — Вообще было много неясностей и туманностей.

— А не говорилось, к каким работам? — чуть заметно дрогнувшим голосом спросил Блом.

— Нет, не говорилось, — ответил доктор, состроив самую невинную физиономию, какую только мог.

— Мне бы хотелось знать, как действует беспроволочный телеграф, — заявил студент. — Я совершенно не в курсе дела. Какие такие волны и куда они идут?